Политическая биография Сталина. В 3-х томах. Том 1

Столь же непримиримую позицию заняли большевики и по отношению к своим бывшим однопартийцам — меньшевикам. При этом логика их была проста и вполне оправдана. Борьба с меньшевизмом, по мнению большевистского руководства, в том числе и Сталина, разумеется, является в период НЭПа тем более острой задачей, что в условиях частичного возрождения капитализма и «новой» буржуазии крепнет и поднимает голову буржуазная идеология в промежуточных социальных слоях. Рост частного издательства, влияние буржуазных публицистов, поэтов, художников, таких групп «умственного труда», как профессора, врачи, агрономы, студенты и т. п., целиком пропитанных ядом буржуазного воспитания и образования, ставит нашу партию перед необходимостью всестороннего и, в частности, идеологического отпора этим влияниям на трудящиеся массы[887].

Однако на первом плане стояли отнюдь не методы идеологического отпора, а самые откровенные, ничем не мотивированные репрессии. Ленин был в числе наиболее рьяных поборников таких репрессивных мер, в чем пользовался полной поддержкой со стороны Сталина и других ведущих деятелей партии. В письме Сталину от 16 июля 1922 г. Ленин писал:

«т. Сталин!

К вопросу о высылке из России меньшевиков, н(ародных] с[оциалист]ов, кадетов и т[ому] п[одобных] я бы хотел задать несколько вопросов ввиду того, что эта операция, начатая до моего отпуска, не закончена и сейчас.

Решительно «искоренить» всех энесов? Комиссия под надзором Манцева, Мессинга и др[угих] должна представить списки и надо бы несколько сот подобных господ выслать за границу безжалостно. Очистим Россию надолго.

…Делать это надо сразу. К концу процесса эсеров, не позже. Арестовать несколько сот и без объявления мотивов — выезжай-те, господа!»[888]

За реализацией данного «очистительного процесса» дела не стало. В самое короткое время были составлены списки, подлежащих высылке. Списки эти направлялись членам Политбюро и утверждались ими. В числе высланных оказались многие лучшие представители российской науки, видные философы, деятели образования и т. д. Среди них такие имена, как Бердяев, Франк, Лосский, П. Сорокин, Карсавин и другие столь же яркие фигуры, составлявшие национальную гордость страны[889].

Это был беспрецедентный в XX веке акт политического остракизма. Но вот что парадоксально: если в античной Греции подобная мера относилась к числу весьма суровых наказаний, то в условиях тогдашней России она считалась относительно мягкой и даже чуть ли не гуманной. Оглядываясь назад и осуждая предпринятую большевиками меру политического преследования путем высылки из страны, тем не менее надо сказать, что она имела и свой неоспоримый положительный аспект. Если бы все эти люди тогда не были высланы из страны, то в последующие годы, особенно в 30-е, они, вне всякого сомнения, стали бы одними из первых жертв сталинских репрессий. Так что политический остракизм стал невольным орудием спасения их жизней. И в этом проглядывается какая-то зловещая ирония истории.

Участие Сталина в этой акции можно охарактеризовать как самое непосредственное и активное. Помимо того, что он лично как член Политбюро голосовал за принятие столь жестких мер, к нему, к тому времени Генеральному секретарю ЦК, стекались соответствующие подготовительные документы, рапорты и отчеты о ходе депортации и другие документы. Есть основания считать, что он играл одну из ключевых ролей в проведении всей этой операции, и данный факт отражен в соответствующих документах. В интересах объективности следует заметить, что каких-либо письменных следов своего личного участия (писем, записок, замечаний на документах, резолюций и т. п.) во всем этом деле Сталин не оставил[890]. Не думаю, что данное обстоятельство говорит о его склонности не оставлять следов своего участия в подобного рода делах: просто все эти документы и материалы пересылались ему по принадлежности как руководителю секретариата ЦК партии.