Политическая биография Сталина. В 3-х томах. Том 1

Завершая обзор некоторых существенным моментов, характеризующих стратегию продвижения Сталина к власти в период X съезда партии и после него, а именно — к посту Генерального секретаря, приведу оценку уже не раз упоминавшегося Грея. Думаю, что трудно оспорить следующий вывод, сделанный по данному вопросу западным биографом Сталина: «Хотя во время съезда Сталин и вел себя скромно, в итоге после съезда его власть значительно увеличилась. Частично это было следствием заката Троцкого и его сторонников, благодаря чему возникли вакансии в Центральном Комитете и других центральных органах, многие из которых были заполнены людьми, близкими к Сталину Но самой главной причиной этого было его мастерское управление партийным аппаратом. Он один понимал, как должен развиваться и функционировать этот орган, чтобы поддерживать абсолютную власть центра. Ленину не слишком нравилось заниматься административными вопросами. Это мог сделать кто-то пониже его. Троцкий видел себя оратором, словом зажигающим и ведущим народ. У Зиновьева, Каменева и Бухарина не хватало терпения заниматься аппаратом. Сталин такой ошибки не допустил. Административные и организационные вопросы неразделимы и важны для сплочения партии»[945].

Соглашаясь в целом с оценкой Грея, а также ряда других биографов Сталина, делающих акцент прежде всего на организаторских способностях Сталина, на том, что он увидел в аппарате партии главный инструмент достижения высшей власти, хочется вместе с тем подчеркнуть и другое. Делая особый акцент на административном и организаторском компонентах как решающем инструменте достижения власти, они сознательно или невольно упускают из вида или же коренным образом недооценивают и факторы политического порядка. Если следовать логике их рассуждений, то политические способности Сталина, его качества как стратега политической линии партии вообще исчезают из поля зрения или серьезнейшим образом недооцениваются. Такой подход, на мой взгляд, в принципе ошибочен хотя бы в силу своей односторонности. Не говоря уже о его несоответствии реалиям тогдашней исторической эпохи.

Как бы ни была высока роль организаторско-административных способностей Сталина, какими бы блестящими данными по управлению аппаратом он ни обладал, одних этих способностей явно было недостаточно, чтобы не только добраться до вершин власти, но и просто претендовать на нее. Решающей предпосылкой выступали не только эти качества, сколько наличие твердой, ясной и определенной политической линии. Надо было быть крупной политической фигурой, а не только хорошим и умелым организатором, чтобы в сложнейшей внутрипартийной борьбе одержать верх над бесспорно опытными на поприще политических баталий соперниками, какими являлись Троцкий, Зиновьев, Каменев и некоторые другие. Искать причину успеха Сталина в борьбе за власть прежде всего и главным образом в умении подбирать и расставлять своих людей на решающие участки партийной работы, оставляя в то же время за скобками суть политической линии, отстаиваемой им в тот период, — значит не замечать главного звена всей политической стратегии Сталина. Он прекрасно понимал своеобразие обстановки и тонко чувствовал духовный настрой партийной массы: она в силу многих причин, в том числе и укоренившихся традиций, решительно отторгала личную борьбу за власть между потенциальными наследниками Ленина. Что она была в состоянии понять, так это борьбу между политическими линиями, политическими курсами, но никак не борьбу партийных вождей за личную власть. Сталин как раз и сделал ставку на это, предпринимая все, чтобы в партии сформировалось твердое убеждение — речь идет не о противостоянии личностей, а о противоборстве политических линий.