Политическая биография Сталина. В 3-х томах. Том 1

Если проанализировать приведенные цифры, то получается, что численность аппарата ЦК со времени назначения Сталина на пост Генерального секретаря увеличилась всего на 30 с лишним человек, т. е. здесь не заметно каких-то кардинальных перемен, и поэтому нельзя говорить о кадровой революции. А вот состав этого аппарата обновился в два раза, что, на мой взгляд, имеет куда более принципиальное значение, чем незначительное увеличение численности. Ссылка Ногина на обычную текучесть аппарата ЦК как-то не убеждает или, по меньшей мере, убеждает не в полной мере. Логичнее и — это будет ближе к истине — предположить, что Сталин сразу же приступил к обновлению самих кадров, ставя на различные, прежде всего ключевые посты, людей лично преданных ему или близких к нему по политическим воззрениям. То, что это было именно так, не вызывает серьезных сомнений у большинства биографов Сталина.

Осуществлял он меры и иного плана, но нацеленные на одну и ту же цель — увеличить власть аппарата и его представителей на местах. Так, уже 6 июня 1922 г. на места было разослано утвержденное Секретариатом и Оргбюро «Положение об ответственных инструкторах ЦК РКП(б)», по которому инструкторы наделялись весьма широкими правами в отношении выборных партийных органов на местах, а подотчетны они были орготделу ЦК, т. е. аппарату. Вскоре аналогичная система назначаемых инструкторов была создана и на нижних уровнях партийной иерархии вплоть до уездов[973]. Сталин прекрасно понимал, что между политической линией и ее реализацией на практике лежит дистанция огромного размера. И ставил выработку практических мер по реализации политической линии, если не на первый план, то уж во всяком случае непосредственно после задачи выработки правильной политической линии. Важно при этом, по его мнению, обеспечить практическое осуществление таких мер на местах, ибо в противном случае все усилия пойдут прахом. «После того как дана правильная политическая линия, необходимо подобрать работников так, чтобы на постах стояли люди, умеющие осуществлять директивы, могущие понять директивы, могущие принять эти директивы, как свои родные, и умеющие проводить их в жизнь. В противном случае политика теряет смысл, превращается в махание руками»[974].

Следующим важнейшим направлением деятельности Сталина, нацеленной на создание прочных позиций в партии не только в центре, но и на местах, явились его практические шаги по укреплению связей Секретариата с губкомами партии и другими нижестоящими организациями. В губкомах он видел «основную опору нашей партии»[975].

В заключение хочется остановиться еще на одном весьма примечательном моменте в политической стратегии Сталина в этот период. Хотя, надо сказать, что данная особенность была характерна не только для рассматриваемого периода, а являлась одним из излюбленных инструментов Сталина в проведении всей его политики и в дальнейшем. Речь идет о трениях и склоках как сталинском политическом инструментарии, о том, как он сам расценивал роль и значении трений и склок в ходе политической борьбы. В скобках надо заметить, что в тот период многие местные организации были поражены этой болезнью, и ЦК и его органы постоянно занимались разбором и урегулированием этих конфликтов… Тогда склоки и конфликты являлись необъемлемой и наиболее характерной чертой всей партийной жизни. Причем, можно добавить, что склоки и трения не были лишь привилегией местных партийных организаций, они в не меньшей мере были присущи и самому ЦК и его руководящим органам. Так что рассуждения Сталина имеют двойную ценность, характеризуя его понимание борьбы в самой верхушке большевистского руководства.

Высказывание Сталина стоит того, чтобы привести его полностью, ибо в дальнейшем оно поможет уяснить и понять многие его политические шаги и маневры.