Политическая биография Сталина. В 3-х томах. Том 2

Немалую роль в процессе повышения авторитета Сталина в партии сыграло и его личное поведение, манера речи, рассчитанная не на изысканную аудиторию, а на самых простых людей, не обремененных особой грамотностью или знаниями. Если мы сопоставим его с тогдашними «звездами» первой величины — Троцким, Зиновьевым, Бухариным и Каменевым — то первый мнил себя (и, соответственно, вел себя соответствующим образом) не только главным полководцем Гражданской войны, но и непревзойденным оратором (согласно многочисленным достоверным свидетельствам, Троцкий действительно был наделен недюжинным ораторским мастерством), а также крупнейшим теоретиком, способным дать партии и стране единственно верные ориентиры дальнейшего продвижения по пути социалистического переустройства мира. Мало чем в своих амбициях уступал Троцкому и Зиновьев, считавший себя неформальным «вождем мирового пролетариата» в силу занимаемого им поста председателя Исполкома Коммунистического Интернационала. Бухарин лично лишен был вождистских амбиций, но тем не менее ему льстила подтвержденная самим Лениным репутация любимца партии и крупного теоретика, правда, с некоторыми изъянами. Каменев фактически возглавлял московскую организацию — одну из крупнейших в стране — хотя занимал не партийный, а советский пост председателя Московского совета. Одновременно он являлся председателем Совета труда и обороны — органа, направлявшего деятельность экономических комиссариатов и деятельность всех органов в области обороны страны. Каменева считали умным политиком, но человеком, не отличавшимся необходимыми волевыми качествами. К тому же, широко известна была его склонность к сибаритству, что едва ли прибавляло ему авторитета.

На фоне этих фигур первого партийного эшелона Сталин выглядел достаточно скромно. Он намеренно и многократно подчеркивал, что является лишь верным учеником великого вождя — Ленина. Что он при этом думал о себе на самом деле, никому не дано узнать. По крайней мере, его подчеркнутая скромность многим импонировала и невольно вводила в заблуждение. Чрезмерная демонстрация скромности политическим деятелем часто скрывает и чрезмерные амбиции. Но фактом остается то, что скромность и деловитость генсека, его демонстративная неприязнь ко всякого рода восхвалениям в свой адрес многим нравились и рассматривались как эталон поведения настоящего большевика-ленинца. Я не хочу быть голословным и приведу в подтверждение своих оценок выдержку из воспоминаний столь ярого критика Сталина, как Н. Хрущев. Он пишет, что в середине 20-х годов Москву посетила делегация города Юзовки, который был переименован в Сталино. Руководитель делегации обратился к Сталину: «Товарищ Сталин, мы вот с бывшей Юзовки. Сейчас Юзовка переименована и носит Ваше имя. Поэтому мы хотели, чтобы Вы письмо написали юзовским, сталинским рабочим. Это произвело бы хорошее впечатление на население Сталинского округа». Сталин ему так ответил: «Я не помещик, а рабочие завода не мои крепостные. Я им писать не буду и не люблю, когда это делают другие» …Приехав домой, руководитель делегации рассказал все в окружном комитете партии, и это стало достоянием всей округи. Такая фраза Сталина произвела очень сильное впечатление. Этот случай говорил о демократичности, доступности и правильном понимании Сталиным своего места»[191].