Политическая биография Сталина. В 3-х томах. Том 2

Второй раз, в Крыму, когда пришли к нему какие то бабенки, жены, также как и в Белоруссии, пришли и поплакали, то он согнал мужиков, вот этот мерзавец согнал крестьян и восстановил какого-то дворянина. Я его еще тогда представлял к исключению из партии, мне не верили, считали, что я как грузин очень строго отношусь к грузинам. А русские, видите ли, поставили перед собой задачу защищать «этого грузина». Какое ему дело вот этому мерзавцу, который восстанавливал помещиков, какое ему дело до крестьян»[846]. Сталин — и это проиллюстрировано множеством фактов и примеров — всегда все помнил и ничего не забывал. Не только не забывал, но и не прощал. Это была неотъемлемая черта его характера и отличительная особенность политической философии вождя. Он не делал никаких исключений — ни для бывших друзей, ни для своих родственников, что еще больше рождало разговоров и слухов о мстительности Сталина.

Что же касается «кремлевского дела», то ПБ также приняло по этому вопросу постановление, предопределившее исход судебного решения. Один из участников был приговорен к расстрелу, другие к различным срокам заключения. Л.Б. Каменев, против которого в суде давал показания его собственный брат, был приговорен к 10 годам тюремного заключения[847].

В целом можно сказать: практически вся подготовительная работа по организации открытого судебного процесса, на котором Зиновьев и Каменев предстали бы в качестве главных обвиняемых, была проведена. Оставалось только подобрать остальной состав обвиняемых и сфабриковать посредством использования всякого рода «свидетелей» и признаний, полученных отнюдь не законными методами, хотя бы внешне убедительный спектакль под названием открытый судебный процесс.

Большой акцент в спектре обвинений, выдвигавшихся против лидеров зиновьевской оппозиции, приобрел вопрос о подготовке террористических актов в отношении самого Сталина, а также ряда других руководителей партии и правительства. В этой связи интересен тот факт, что в число руководителей, на которых якобы готовились покушения, не был включен Молотов. Это породило массу слухов относительно возможной печальной судьбы, которая ожидает второго после Сталина лица в государстве и партии. По свидетельству А. Орлова, из признаний, где один из будущих подсудимых Рейнгольд давал показания, что Зиновьев настаивал на убийстве Сталина, Молотова, Кагановича и Кирова, Сталин собственноручно вычеркнул фамилию Молотова[848]. И действительно, в обвинительном заключении фамилия Молотова отсутствовала. Правда, в дальнейших процессах она появляется, но факт остается фактом — в первом открытом судебном процессе Молотов не фигурировал в качестве намеченной террористами жертвы. Видимо, для читателя будет интересным то, как прокомментировал этот эпизод бывший чекист А. Орлов: