Политическая биография Сталина. В 3-х томах. Том 2

И вот еще один сюжет из писаний Орлова, ставший в литературе о Сталине чем-то вроде своего рода гималайской вершины в сталинском искусстве выжимать нужные показания из допрашиваемых.

«На одном из кремлёвских совещаний Миронов… доложил, что Каменев оказывает упорное сопротивление; мало надежды, что удастся его сломить.

— Так вы думаете, Каменев не сознается? — спросил Сталин, хитро прищурившись.

— Не знаю, — ответил Миронов. — Он не поддаётся уговорам.

— Не знаете? — спросил Сталин с подчёркнутым удивлением, пристально глядя на Миронова. — А вы знаете, сколько весит наше государство, со всеми его заводами, машинами, армией, со всем вооружением и флотом?

Миронов и все присутствующие с удивлением смотрели на Сталина, не понимая, куда он клонит.

— Подумайте и ответьте мне, — настаивал Сталин.

Миронов улыбнулся, полагая, что Сталин готовит какую-то шутку. Но Сталин, похоже, шутить не собирался. Он смотрел на Миронова вполне серьёзно.

— Я вас спрашиваю, сколько всё это весит, — настаивал он.

Миронов смешался. Он ждал, по-прежнему надеясь, что Сталин сейчас обратит всё в шутку, но Сталин продолжал смотреть на него в упор, ожидая ответа. Миронов пожал плечами и, подобно школьнику на экзамене, сказал неуверенно:

— Никто не может этого знать, Иосиф Виссарионович. Это из области астрономических величин.

— Ну а может один человек противостоять давлению такого астрономического веса? — строго спросил Сталин.

— Нет, — ответил Миронов.

— Ну так и не говорите мне больше, что Каменев или кто-то другой из арестованных способен выдержать это давление. Не являйтесь ко мне с докладом, — заключил Сталин, — пока у вас в портфеле не будет признания Каменева!»[854]

И многозначительно добавил: «Скажите ему (Каменеву), что если он откажется явиться на суд, мы, найдём ему подходящую замену — его собственного сына, который признается суду, что по заданию своего папаши готовил террористический акт против руководителей партии…»[855]

Вообще приведенный выше пассаж вполне вписывается в стиль мышления и подходы Сталина к выбиванию признаний из арестованных. В 1934 году в письме по поводу допросов одного из обвиняемых (совсем по другому делу — Н.К.) он писал Кагановичу: «Надо его прижать к стенке, заставить сказать — сообщить всю правду и потом наказать по всей строгости. Он, должно быть, агент польско-немецкий (или японский). Чекисты становятся смешными, когда дискутируют с ним об его «политических взглядах» (это называется допрос!). У продажной шкуры не бывает политвзглядов иначе он не был бы агентом посторонней силы. Он призывал вооруженных людей к действию против правительства, значит, его надо уничтожить. Привет! И. Ст»[856]