Политическая биография Сталина. В 3-х томах. Том 2

Конечно, всерьез принимать это «честное слово» было бы верхом наивности. Сталин, конечно, не намеревался прощать даже тех, кто явится с повинной, хотя рассчитывать на такую явку в тех условиях было, с объективной точки зрения, абсурдно, поскольку такого рода преступления, если они совершались, не подлежали никакому прощению и, разумеется, не имели срока давности. И потенциальные противники вождя понимали это не хуже, чем он сам. Тем не менее, во исполнение данного обещания наркомом обороны 21 июня 1937 г. был издан приказ, в соответствии с которым предписывалось: «Командирам, начальникам, военным комиссарам, военным прокурорам и особым отделам ГУГБ НКВД СССР военнослужащих, участников контрреволюционных и вредительских фашистских организаций, раскаявшихся в своих преступлениях, добровольно явившихся и без утайки рассказавших обо всем, как ими совершенном, так и назвавших всех своих сообщников и единомышленников, задержанию и аресту не подвергать и против них уголовного преследования не возбуждать»[957].

Независимо от того, какими мотивами было продиктовано решение о прощении тех, кто явится с повинной, его нельзя расценивать как нечто бессмысленное и не имевшее своей подоплеки. Видимо, Сталин хотел тем самым расчистить себе почву для проведения дальнейших репрессий в армии, ссылаясь на то, что затаившиеся враги не вняли его призыву. И явным знаком этого был следующий пассаж из обращения наркома обороны к армии в связи с делом Тухачевского и других. «Сейчас эти враги народа пойманы с поличным. Они целиком признались в своем предательстве, вредительстве и шпионаже. Нельзя быть уверенными, что и эти заклятые враги трудящихся полностью рассказали все, что они сделали. Нельзя верить и тому, что они выдали всех своих единомышленников и сообщников. Но главные организаторы, руководители и шпионы, непосредственно связанные с германским и японским генеральными штабами и их разведками, разоблачены. Они получат заслуженное возмездие от карающей руки советского правосудия»[958].

Еще накануне ареста Тухачевского по инициативе Сталина 10 мая 1937 г. было принято решение принципиальной важности — о введении института военных комиссаров. (Институт военных комиссаров был отменен через несколько лет после окончания Гражданской войны.) Одновременно было принято решение о создании в военных округах военных советов, значительно ограничивавших власть командующих округами. Это, несомненно, были шаги, сигнализирующие о том, что Сталин решил установить жесткий партийный (читай — личный!) контроль над вооруженными силами. По его мысли, такой контроль если не сделает невозможным возникновение серьезной военной оппозиции его курсу, то значительно затруднит практическую реализацию подобного рода замыслов. Данная задача, главная в ту пору, четко была сформулирована в положении о военных комиссарах, где, в частности, говорилось: «Военный комиссар совместно с командиром обязан оградить вверенную ему воинскую часть (соединение, управление, учреждение и пр.) от проникновения и появления в ней врагов народа, шпионов, диверсантов, вредителей, пресекая немедля и решительно всякие действия, могущие нанести вред РККА»[959].