Политическая экология

Американцы уже знали о существовании лучевой болезни, о долговременных последствиях заражения воды и почвы. Приведи они в действие Директиву № 432\д – и Россия перестала бы существовать, сделалась бы непригодной для человеческого существования на сотни лет. И в США это прекрасно знали. Значит, именно это и планировали? Не просто военное поражение, а полное уничтожение России? Именно уничтожение – без малейшей возможности воспользоваться имуществом разгромленного врага или богатствами его земли.

Рвани в России двадцать две Хиросимы – и жизнь в стране стала бы невозможна. Города лежали бы зараженными, по ним и ходить-то можно было бы только в прорезиненном костюме, с дезактиватором. На большей части территории и разрабатывать недра стало бы весьма опасно, даже невозможно. Использовать продукцию сельского хозяйства тоже оказалось бы нельзя. И переселяться в Россию – означало бы самоубийство и генетическую погибель детей и внуков.

Получается, США устраивало такое окончательное решение русского и российского вопросов?

Директива, к счастью, осталась нереализованной. Вследствие независящих от США причин – отсутствия технической возможности произвести значимое количество бомб и высокой боеготовности и опыта Советских войск ПВО и ВВС. Кроме того, СССР в 1947 г. весьма наглядно продемонстрировал отсутствие монополии США на ядерное оружие.

Но римляне, в своё время, уничтожили своего биосферного конкурента именно экологическим путём. После Третьей Пунической войны римляне в 146 г. до н.э. до основания разрушили Карфаген и создали на его территории провинцию Африка. Место, где стоял Карфаген и поля далеко вокруг они засыпали солью. В точности, как это делали шумеры и вавилоняне со своими врагами.

Какие колоссальные ценности оказались потеряны для мира – можно только гадать.

Политико-экологическая история Римской империи

Присоединяя новые провинции, римляне, как это заведено, грабили их, одновременно устанавливая жесткую систему налогообложения. Римские сенаторы брали на откуп сбор налогов в провинциях, которые нищали. Жители присоединенных территорий не являлись полноценными гражданами Рима. Но у них был выход – вербоваться в легионы и по выслуге лет получать гражданство империи.

В эпоху поздней античности, домината (284–476 гг.), римская армия состояла из наемников. Она и по своей земле шла, как по чужой. Императоры, начиная с Диоклетиана (284–305 гг.), вынуждены были постоянно повышать налоги. В последнем столетии Империи стоимость денег настолько уменьшилась, что налоги стали собирать натурой. От земледельцев требовали в том числе отрабатывать на строительстве дорог и мостов.

Нажим на провинции довел людей до такого состояния, что они были готовы массово бежать куда угодно – верный признак неблагополучия.

В III в. н.э. римские власти вынуждены были запретить крестьянам и ремесленникам менять род занятий и даже вербоваться в солдаты – классическое крепостное право. Для реализации этого запрета крестьяне несли круговую поруку: за сбежавшего отвечал десяток дворов, за десяток – вся деревня. В результате налоги взимались и все время исправно повышались.

Социальные вопросы Римской империи настолько хорошо исследованы и проанализированы практически всеми политическими и экономическими школами, что не требуют здесь обсуждения. Нам важнее другое – позволяла ли империя благоприятно развиваться своим гражданам в их среде обитания, охраняла ли она их самих и оптимальную биосферу. На все эти вопросы – не нами, а историческими хрониками и документами – даны однозначные ответы.

В большинстве провинций началась деградация среды обитания: исчезали ценные виды животных, уменьшалась площадь лесов, мелели реки, истощались полезные ископаемые.

В Иберии (Испании) исчез носорог-эласмотерий, прообраз единорога. На всем юге Европы исчезли европейские туры. В Италии стало трудно найти строевой лес – в V в. вандалы с большим трудом отыскали нужное число бревен для своего флота.

У греков в VI–V вв. до н.э., у финикийцев в IX–VII вв. до н.э. не было проблем с ковкой холодным способом самородной меди: она попадалась везде. Ко II–III вв. до н.э. самородная медь почти исчезла. Золота было столько, что даже небогатые люди в VI–V вв. до н.э. могли носить золотые украшения.

Вошло в легенды богатство Креза, царя малоазиатской страны Лидии… Столица Лидии, Сарды, стояла на реке Пактол. В VII в. до н.э. россыпи здесь были так богаты, что торговцы могли намывать на отмелях нужное для покупки товара золото. Потому в 687-м или в 685 г. до н.э. царь Гигес, прадед Креза, начал чеканить первые в мире монеты – золотые «хлебцы» одинакового веса.

Ко времени самого Креза, жившего в 595–546 гг. до н.э., монеты с его профилем, «крезеиды», чеканили уже из золотого песка, находимого в стороне от города. Спустя два века золотоносные пески иссякли, приходилось разрабатывать рудное золото. А к I в. н.э. в Малой Азии золото было выработано. На другом конце Империи, в реках Иберии, также не осталось золотоносных песков.