Политическая генетика. Интегральная индивидуальность как генотип

Если говорить, допустим, об одном и том же человеке, мы сталкиваемся с массивом внешнего единства многозначности его активности, а значит, и формально-содержательных, одни и тех же свойств, детерминирующих вкупе однозначность вариабельного внешнего. Иначе говоря, специфика абстрактной сущности касается самих системных элементов, когда конкретно-многозначным проявлением конкретной, но одной и той же сути становятся симптомокомплексы формально-содержательного тождества интра(!)системы.

Живое человеческое существо в реальной жизни идентично самому себе (т. е. едино внутренне и внешне, абсолютно однозначно и неразделимо), однако важен и учет многообразия активности одних и тех же элементов, причем не просто изнутри, но изнутри «во вне». В итоге, однозначность многозначных элементов (абсолютная формальность содержания) оказывается «слитой» с внешнеиндивидуальной деятельностью, что, собственно, и составляет качественно измененный принцип: «внутреннее» через «внешнее» с той лишь разницей, что обе стороны есть одна и та же деятельность во вне и изнутри [28; с. 161].

Иначе говоря, инвариант вариативных внешних проявлений тождественен «такой же» интраиндивидуальности, точнее – полимотивации активности одних и тех же составляющих; но в то же время следует учесть изменчивость различных комбинаций «внутреннего», которая, по сути, «абсолютно» соответствует «таким же» изменениям «во вне». Поэтому лукавство В.С. Мерлина по поводу того, что, дескать, «…соотношение «внешнего» и «внутреннего» изменяется в процессе самой деятельности…», и что «…источник всех остальных теоретических трудностей…» (А. Леонтьева и С. Рубинштейна. – Авт. ) в том, что «…существует цепная и однозначная связь «внешнего и внутреннего»…» [с. 161–162; там же], фактически же, им опровергается: «Вариативность частных промежуточных целей, операций и движений в однозначно детерминированных границах(!), мы обозначаем как зону неопределенности деятельности… Так же, как и общее направление деятельности, зона ее неопределенности детерминируется не «внешним» через «внутреннее» и не «внутренним» через «внешнее», а симультанной (т. е. «слитой», одновременной, но не цепной. – Авт. ) системой внешних и внутренних условий изменяющейся на разных фазах и разных ступенях деятельности» [с. 162–163, там же].

То бишь, надо полагать, что «внутренний» и «внешний» планы деятельности, включая внешнеобъективные (по сути, субъективные) требования и нормы, абсолютно «слиты» в тождестве, и изменения «извне» и изнутри касаются всех трех сторон, в единстве и единовременно.

Между тем, «в одних и тех же объективных условиях, одно и то же действие может быть выполнено при помощи различных движений. Разнообразие возможных движений, для достижения одной и той же цели действия, характеризует зону неопределенности (наследственной вероятности, изменчивости. – Авт. ) моторной активности. При определенных индивидуальных свойствах скелетно-мышечной и нервной системы (всех систем живого организма (генотипа. – Авт. ) существует специфический оптимальный состав движений, необходимых для достижения данной цели действия. Он и является одной из характеристик индивидуального (оптимально-типологического, конституционального. – Авт. ) стиля моторной активности» [с. 171, там же].

Поэтому, в более сложной и сравнительно осознанной (в т. ч. сугубо интеллектуальной деятельности «…субъект, ориентируясь в объективных требованиях, может выбрать (грубее – объективно выбирает, либо не выбирает объективно. – Авт. ), более или менее адекватные цели, операции и движения, в большей или меньшей степени соответствующие индивидуальным особенностям и потому, в большей или меньшей степени, эффективные. Выбор (надо полагать, наследственно обусловленный. – Авт. ) таких целей, действий и операций, которые наиболее эффективны при данных индивидуальных свойствах, характеризует усвоение индивидуального стиля деятельности [с.163, там же]. И надо добавить, означает редуцирование, сужение зоны неопределенности к пределам зоны типологической (генетической) определенности, т. е. говоря «по-мерлински» – к «однозначно детерминированным границам», к общему (и, в частности, конституционально-типологическому) направлению моносистемы деятельности.

Ибо возможность (вероятность) выбора из множества возможных деятельностных приемов и программ еще не означает их обязательную реализацию; однако при определенных свойствах генотипа необходимо возникает и определенность выбора, причем, как правило, какого-либо одного пути, одной системы способов (программ) реализации рефлексов. По сути дела, тот же принцип «выбора» касается и онтогенетической развертки генотипов, когда конкретный тип животной особи «определяет» конституционально перманентный выбор базового аксиологического вектора и стиля жизни, – сообразно особенностям генофонда.

В этом смысле, функционирование и саморазвитие индивидуальности (субъекта), в видотипичном направлении, довольно жестко объективно предопределено, хотя «фатально-обреченному» развитию, – «вне» личного участия и выбора, – вряд ли, стоит придавать предельное значение. Многое зависит и от внешнесредовых условий адаптации как объективных предпосылок объективного само(!)развития, запрограммированная суть которого, естественно, не сводится к одной лишь, наследственно-типологической «судьбе» или, в известном смысле, предначертанности «личной воли».

На объективный конституциональный выбор, накладывает отпечаток всеобщий видоспецифичный генофонд (рефлексов, свойств), но также уникальность наследственно-типологического фонда каждой особи (не говоря уже о прирожденном «уровне» приспособления (генетической пластичности), который, в видовой акцентуации отдельных генотипов, выражен различно). Свобода «воли» в субъективно отраженном объективном мире, действительно, имеет место быть, однако нужно думать, речь идет о предопределенности свободы выбора, объективной конституциональной воле.

Исходя из рефлекторных нужд живого человека, обусловливающих «программирующий» ориентировочный рефлекс, из нескольких возможных планов, способов и средств в акцепторе потребности, при всем желании, в конкретный момент времени, как отмечалось, мы можем выбрать, лишь одну программу действий, ведущую к так называемому целевому результату (удовлетворению), причем, программу, наследственно-типологически, как правило, определенную и, следовательно, – жестко однозначную, закономерную.

Поэтому, еще раз подчеркнем: живое человеческое существо едино внутренне и внешне, а также относительно стабильно в морфосоматическом и внешне-внутреннем функциональном отношениях (зона генетической определенности). Иначе говоря, в абстракции формата содержания единства разных деятельностей оно всегда тождественно себе, и даже несмотря на видимые внешне-внутренние изменения в функционировании и развитии (вероятностные усиления и ослабления, перестройки свойств), – стабильно остается фактически одной и той же интегрально-целостной системой, точней – закономерно-объективной, конституционально-динамической моно(!)системой, притом во всех своих аспектах.