Политическая история брюк

Отметим все же, что, вопреки сложившейся вокруг Жорж Санд легенде, она не все время ходила в мужском наряде. Легенда настолько прочна, что портрет ее сына Мориса в цилиндре принимают за портрет Санд! В молодости она порой одевалась очень женственно, особенно собираясь на бал. Своим вкусом Санд обязана матери, модистке в Пале-Рояль. Она читает не только Journal des d'ebats, но и Journal des modes и Petit Courrier des dames. Она ненавидела делать что-либо напоказ — возможно, это наследие ее жизни в монастыре, — но всегда одевалась изысканно, учитывая, как будет выглядеть в глазах окружающих.

Таким образом, Жорж Санд меняет пол, не спрашивая разрешения на переодевание, с легкостью, как это умеют делать только, по ее выражению, женщины, которые привыкли, что их не замечают в качестве женщин. Поэтому их не замечают и в качестве мужчин. Не стоит также игнорировать выдвигаемые ею соображения экономического и практического порядка.

Основное здесь — это свобода передвижения. Большой город XIX века — это пространство со строгим разделением по половому признаку, где большинство женщин не могут свободно перемещаться. Те, которые все же пользуются этой свободой, считаются публичными женщинами. Чтобы проникнуть в пространство, которое присвоили себе мужчины, и сменить статус наблюдаемой на статус наблюдательницы, необходимо надеть маску. Жорж Санд — исключение из правила, согласно которому фланерами могут быть только мужчины^{341}. Чтобы фланировать, чтобы наесться светом до отвала, надо много и долго ходить. Вся мода целиком препятствует этой свободе: платья, шляпки, туфли заставляют женщину вести сидячий образ жизни. Как тут не склониться в пользу маскулинизации одежды?

Выбор Санд мужской одежды связан также и с ее политическими взглядами. «У меня одна только страсть — идея равенства»^{342}, — пишет она в июне 1848 года. Этого равенства она может добиться здесь и сейчас, переодевшись мужчиной, избежав таким образом эстетической оценки ее как женщины. Относительная строгость мужской одежды, которую она носит, выражает также ее мечту о социальном равенстве: будучи республиканкой в 1830-х годах, в следующем десятилетии она становится социалисткой, а о коммунизме ей мечтается, но при условии, что он не будет сопровождаться кровопролитием. Равенство для нее — это и равенство полов, которого можно достичь за счет реформы Гражданского кодекса и освобождения женщин от ига брака за счет введения права на развод. В своих трансгендерных экспериментах Санд накапливает ценную информацию, которая послужит пищей для ее политических размышлений и литературного вдохновения. Так, в партерах парижских театров она слышит речи, не предназначенные для женских ушей, и проникает в мужской мир. Кроме того, она может наблюдать женщин со стороны. Подростком выдавая себя за всадника, она наслаждалась «смешными ошибками», которые вызывало ее переодевание. Брюки Санд — это брюки писателя, который умеет «все видеть, все знать и над всем смеяться»^{343}, — пишет она в 1831 году.

До того, как стали обсуждать равенство, обсуждали свободу. Когда в 1835 году журналист-сенсимонист Адольф Геру стал отговаривать Санд переодеваться мужчиной («Не пытайтесь… стать мужчиной, потому что вы лишитесь характера своего пола, не сумев позаимствовать характер другого; вы погибнете между тем и другим»), она отвечает: «Не беспокойтесь, я не ставлю перед собой цели достичь мужского достоинства, мне оно кажется слишком смехотворным, чтобы предпочесть его низкопоклонству женщины. Но я уже сегодня стала вечной и полноправной обладательницей независимости, пользоваться которой, как вам кажется, можете только вы»^{344}.

Собственный накопленный опыт Жорж Санд переносит в романы. «Габриэль», опубликованный в 1839 году, рассказывает о жизни внучки принца Брамантского, которую воспитывали как мальчика, игнорируя ее пол для того, чтобы она могла взойти на престол^{345}. Здесь проявляются только достоинства мужского образования, не обходится и без женоненавистничества. Когда Габриэль узнает свою истинную гендерную идентичность и познает мир взрослых мужчин, она пересматривает свою ненависть к женщинам и переходит в противоположный лагерь. Будучи биологически женщиной, воспитанной как мужчина, во время бала-маскарада она узнает, какое страдание причиняет удушающая, неудобная и неприличная женская одежда. Габриэль уже не может полностью принять женский пол и погибает, зарезанная ножом — этот трагический конец освобождает ее от мыслей о самоубийстве.