Политическая история Первой мировой

Немцы были вынуждены сократить свою подводную активность, и американцы опять могли без особого риска снабжать Европу средствами для продолжения разорительных (для Европы) сражений.

МОРСКАЯ бойня притихла, сухопутная – продолжалась. Над окопами Западного фронта кружили шесть тысяч голубей. Однако это были не «голуби мира», а курьеры – крылатые почтовые служащие английской секретной службы. В окопах же нарастали ожесточение и усталость.

Бенито Муссолини рассорился с социалистами и напрочь забыл, что в 1913 году он баллотировался кандидатом от них, обличая милитаризм, национализм и империализм. Осенью первого военного года он ушёл из «Аванти», и 14 ноября 1914 года начала выходить его «Пополо д’Италиа». По обе стороны заголовка красовались цитаты из французского социалиста Огюста Бланки: «У кого есть железо, у того есть и хлеб» – и Наполеона: «Революция – это идея, нашедшая штыки».

Железа и штыков в Европе хватало, с хлебом было хуже. Не предвиделись пока и революции. Весь 1915 и 1916 год росли потери, росли и прибыли.

Не обходилось без провокаций. В Москве 28 мая 1915 года произошёл второй (первый был 11 октября 1914 года) чудовищный погром немцев-москвичей. Разрушения производили по плану, с ведома полиции.

В Афинах французские агенты во главе с де Рокфеем инсценировали нападение «агентов Вильгельма» на французское посольство и устраивали взрывы на греческих кораблях, объясняя их «германскими торпедными атаками». Делалось это с целью полного установления контроля Антанты над Грецией.

Полковник Лоуренс Аравийский бунтовал кочевые арабские племена, а сэр Эдуард Грей писал Вильсону секретные послания о необходимости-де мира и «искоренения милитаризма». Под последним подразумевался, естественно, милитаризм только германский, но никак не англосаксонский. Вильсон отвечал: надо же было обеспечить работой будущих историков.

Англичане, чтобы подбодрить приунывших русских «союзников», пригласили в Англию делегацию из шести журналистов и писателей (были там Немирович-Данченко, Корней Чуковский, Набоков).

Был и Алексей Николаевич Толстой. Потом он вспоминал: «Только и видно было добродушных – почти придурковатых – людей-рубах. Ты, мол, да я, мол, англичанин и русский – давай, парень, выпьем. Даже сэр Эдуард Грей, задававший тон всей политике, прикинувшись простачком, похохатывал. Другого стиля гостям не показывали».

Толстой за столом спросил Грея:

– Сэр, а вы часто бываете на континенте?

– О, нет, я там никогда не был, – мило улыбнулся тот в ответ.

– Почему?

– А я боюсь, что украдут мой чемодан! Ха-ха-ха…

22 сентября 1916 года Грей впервые употребил в переписке слова «Лига Наций». И сразу становилось ясно, что Лига задумывается как дымовая завеса над будущими военными приготовлениями к будущей, уже второй, мировой войне. И по части подобных «завес» англичане навострились как в переносном, так и в прямом смысле слова: дымовые завесы усиленно внедрял морской министр Черчилль.

Однако иногда и хитрый негодяй может дать маху. Соединённые Штаты уверенно и умело вели дело к такому исходу войны, какой сразу в Америке и задумывался, и всё же одна деталь очень уж явно обнажила тот факт, что военный пожар в Европе Америка тушила керосином.

Вышло это так…

12 декабря 1916 года Германия заявила о готовности «немедленно приступить к мирным переговорам». Со стороны немцев был тут, конечно, и двусмысленный маневр. Да и как же иначе, если войну-то все вели неправедную, алчную и хищническую. Но Германия действительно была не прочь замириться на приемлемых условиях.

Хотя бои шли на французской территории, в Германии всё явственней не хватало продовольствия и сырья. Сторонние наблюдатели говорили о «гениально организованном голоде» в Германии – не в смысле его намеренности, а в смысле чёткого распределения скудных пайков.

Итак, Германия – по заявлениям Антанты – «агрессор», предлагала мир. Антанта, если она была искренне против войны, должна была как минимум сразу же поддержать предложение немцев в принципе, объявить перемирие и начать мирные переговоры…

Однако мог ли Вильсон (то есть Капитал США) допустить, чтобы война закончилась не тогда, когда это решат за океаном?

И 18 декабря 1916 года «миротворец» Вильсон вместо простой поддержки предложения Германии обратился к воюющим державам с «мирной», но абсолютно неконкретной нотой. В ноте говорилось, что президент США «полагает, что наступило время получить от всех воюющих ныне держав соображения как об условиях, на которых война могла бы быть закончена, так и о формах, которые, по их мнению, могли бы быть признаны в качестве действительной гарантии против её возобновления или недопущения подобных конфликтов в будущем, дабы было возможно откровенно сравнить эти соображения…».

Президент уверял, что он «не предлагает мира, он даже не предлагает посредничества, он только предлагает, чтобы было приступлено к зондировке, дабы мы все – нейтральные и воюющие – могли узнать, насколько близка пристань мир для всего человечества, которое стремится к нему с настойчивым и всё увеличивающимся вожделением».