Политическая наука. 2017. Спецвыпуск

В рамках одной научной статьи построение подобной теории и единой общезначимой карты смыслов, очевидно, невозможно. Поэтому цель данной работы состоит, прежде всего, в создании общей картины процессов и факторов, в сущности – в попытке по-новому взглянуть на проблему перехода на рельсы инновационного развития. Возможные ответы на эти проблемы в данной работе будут даны в «первом приближении», в виде общих тезисов, которые в дальнейшем должны быть уточнены и развернуты в более общее, целостное видение технологической, социальной и политической динамики.

Теория модернизации: К поиску синтезной методологии

Теории модернизации и инновационного развития в своем развитии с начала и особенно с середины XX в. прошли серьезную внутреннюю эволюцию. От очень простых «формальных» описаний развитых стран (преимущественно европейских) и их противопоставления всему остальному (преимущественно колониальному и постколониальному) миру они постепенно пришли к пониманию необходимости учета всего комплекса факторов, влияющих на развитие государства и общества64. Современные подходы и теоретические направления, изучающие инновационное развитие, вынуждены учитывать самый широкий круг факторов – от внутренней социокультурной и институциональной динамики конкретного общества и психологических черт элит до геополитического окружения государства и глобальных трендов научно-технологического развития.

«Фронтиром» проблематики изучения инновационного развития и модернизации можно назвать работы Д. Норта, Д. Аджемоглу, Д. Робинсона и их соавторов. Анализируя в сравнительной перспективе опыт развития разных стран, прежде всего европейских стран и бывших европейских колоний, авторы пришли к заключению о том, что различия в развитии между развитыми («успешными», технологически, экономически и политически наиболее влиятельными) и развивающимися странами лежат в сфере неформальных институтов. Под неформальными институтами имеется в виду внутренняя организация самого общества и характер социальных, политических и экономических отношений.

Д. Норт, Д. Уоллес и Б. Вайнгаст, концептуализируя эти различия в работе «Насилие и социальные порядки», вводят категорию социальный порядок, под которым подразумевается, прежде всего, социально-институциональная среда общества. В самом общем виде существует два типа социальных порядков – открытые («порядок открытого доступа») и закрытые («порядок закрытого доступа», или «естественное государство»), различия между которыми сформированы исторически. В известной степени упрощая, авторы отмечают, что особенностями «открытого» порядка являются коллективный контроль над средствами насилия, самоограничение и совместное целеполагание элит (как предпосылка для расширения политических прав и свобод в обществе) и внеперсональный характер институтов (способность организаций «переживать» своих создателей – в бизнесе, политике, общественной сфере). Напротив, особенностями «закрытых» порядков являются распределенный контроль над средствами насилия между элитами, закрепление правовых и ресурсных исключений для элит, а также преимущественно персональный характер институтов (которые могут быть крайне успешными в период жизни своих создателей, но после их ухода чаще всего разрушаются или трансформируются).

Д. Аджемоглу и Д. Робинсон вводят категории «экстрактивных» и «инклюзивных» институтов, отмечая, что экстрактивные институты направлены преимущественно на снятие ренты и концентрацию ресурсов в руках элит или управляющих структур, а инклюзивные – на расширение социальных, политических и экономических свобод и горизонтальное перераспределение благ65. При этом обе группы авторов отмечают, что институты, будучи изначально результатом социального или политического выбора, в дальнейшем закрепляются ввиду неформальных правил, ценностей и поведенческих установок, становясь «культурой», которая поддерживает или, наоборот, сдерживает инновационное развитие.