Политическая наука №1 / 2016. Политическая организация разделенных обществ

В исследованиях П. Кольера демократия не является эффективным инструментом ни для предотвращения возобновления войн, ни для сохранения постконфликтного мира [Collier, 2007]. Однако большинство политологов согласны с тем, что демократизация в конечном итоге приведет к демократическому гражданскому миру, так как демократические механизмы смогут разрешить конфликты и перевести их в институциональное русло, тем самым предотвратив эскалацию насилия, репрессии и дискриминацию каких-либо групп. А. Пшеворский писал, что «политические институты регулируют конфликты мирным способом при условии, что организованные политические силы продвигают свои интересы в интитуциональных рамках и признают любые результаты институционального взаимодействия» [Пшеворский, 2013, с. 400]. По мнению Горовица, «демократические правила работают только в случае неострых этнических расколов, когда нет ни четких политических аффилиаций, ни устойчивого разделения на меньшинство и большинство» [Horowitz, 1993, p. 28], т.е. когда новые политические партии не формируются по этническому принципу.

Проблема строительства демократии в этнически сегментируемых обществах с глубокими противоречиями была в основе выдвинутой А. Лейпхартом концепции сообщественной (консоциативной) демократии. По логике данной модели, антагонистические группы в целях достижения демократического мира должны ориентироваться на сотрудничество и компромисс. Данная концепция, как и предлагаемые в ее рамках институты (пропорциональное представительство, право вето, автономия сегментов и большая коалиция), опирается на идею согласования и приспособления различных интересов, обеспечивающую перенос конфликта в институциональные демократические рамки при сохранении государственности. В этом случае именно фрагментация будет способствовать становлению демократии (при условии наличия небольшого числа равновеликих сегментов) [подробнее см.: Лейпхарт, 1997] и готовности элит соблюдать достигнутые договоренности. В противном случае возникает риск возобновления конфликта.

«Мир удается сохранить при таком институциональном дизайне, при котором шанс победы на институциональном поле сравним с шансом преобладания в результате силового способа» – считает Пшеворский [Пшеворский, 2013, с. 401]. Однако, согласно Горовицу, сложно выделить институты, способствующие многоэтничной демократии, так как демократия может привести как к правлению большинства при исключении меньшинства, так и к правлению меньшинства при исключении большинства [Horowitz, 1993, p. 20], так как «в теории многие институты совместимы с демократией, но не все они способствуют многоэтнической включенности» [ibid., p. 28].

Для обеспечения гражданского мира институты должны предотвращать появление дилеммы безопасности, обеспечив взаимное доверие и возможность артикулирования интересов обеих сторон. Оптимальными институциональными формулами считаются автономия и федерализм, разделение ответственности (англ. power sharing), включающее резервирование постов и полномочий за членами определенных групп, пропорциональное представительство и право вето меньшинства. Наибольшим позитивным действием для демократического мира обладает автономия. Так, в исследовании Кольера при отсутствии автономии риск возобновления конфликта составляет 46,2%15, при наличии автономии – снижается до 12,2% [Collier, Hoeffler, S"oderbom, 2006, p. 11]. С точки зрения Горовица, этническая включенность в большую коалицию не решает проблемы, а «excathedra советует сторонам этнического конфликта отложить свой конфликт… так как появление включающего многоэтничного правительства приведет к началу новой борьбы за включение и исключение… поэтому такие правила не будут устойчивыми» [Horowitz, 1993, p. 32].

Выбирая между системами правления, многие авторы не рекомендуют вводить президентскую или полупрезидентскую формы, особенно с большими полномочиями всенародно избранных президентов. Наименее подходящей считается президентская форма с единоличным президентом, так как президент и сосредоточенная у него исполнительная власть будет представлять либо большинство, либо меньшинство. Специфические черты президентских систем (фиксированные сроки полномочий президента и парламента, разделение исполнительной и законодательной властей, выражающееся в отсутствии у парламента права выражать недоверие правительству, а у президента – права роспуска парламента) делают кризисы между двумя ветвями власти неразрешимыми и создают ситуации взаимоблокирования [см.: Харитонова, 2012]. В условиях гетерогенных обществ вероятность попыток разрешения таких конфликтов неконституционным путем возрастает.