Политическая наука №3 / 2013. Между империей и современным государством: Трансформация политического порядка на постимперских пространствах

Естественным дополнением социализма на локальном государственном пространстве служит экспансионизм, все равно, выглядит ли это как «мировая пролетарская революция» или «всемирное призвание высшей расы» (не забудем как особый случай и весьма распространенный либеральный экспансионизм, поскольку предполагается, что лишь отдельные народы поначалу суть носители высших начал цивилизации и универсального общения). Универсальное отношение, лежащее в основе данного типа социальности, знает государственную границу только как факт, но не как принцип, и потому стремится распространить себя сообразно своей универсальности (национализм, с социализмом – т.е. универсальностью – не встретившийся, такого экспансионизма, как правило, не знает). Но поскольку он фактически все-таки ограничен как государство, это распространение может иметь только характер войны. (Следующим элементом схемы может оказаться мировое государство, как это легко проследить по работам, трактующим данную идею. См. социологический подход к теме мирового государства в 1931 г. у Ф. Тенниса и философский в 1961 г. у Э. Юнгера (9). Во всяком случае, основные понятия классической социологии формулируются безотносительно к государству (10). Конкретные высказывания и даже существенные позиции одних и тех же социологов варьируются в зависимости от эпохи. Многие либеральные надежды были, как известно, похоронены Первой мировой войной, а последовавшее возрождение национализма дискредитировано Второй мировой войной.)

Итак, мы видим, что категориальных различий между тоталитарным государством и тоталитарным обществом быть не может. Тот тип социальности, который тут имеется в виду, возникает, когда универсализм (универсальность договора и товарообмена, отличающая гражданское общество) современного общества перекидывается на область политики и государства, уже успевшего стать «государственной машиной», а государство не оставляет никаких неполитических областей в доступной его воздействию сфере социальных связей.

Теперь мы можем более четко сформулировать стоящую перед нами проблему. Что же все-таки называется тоталитарным, если государство и общество специфическим образом сливаются в этом типе социальности? Наверное, единственное, что нам остается, это сказать: «страна». Удивительным образом, однако, понятие страны слабо концептуализировано в социологии. Что такое страна? Отграниченная государственными границами территория. Значит, государство и общество совпадают при тоталитаризме по «логическому объему понятия», а в прочих случаях они хотя бы имеют общие пространственные границы. Но как же тогда быть не только с идеей, но и с реальной безграничностью общества, с той всемирной коммуникацией, которая заставляет Лумана говорить о мировом обществе, а Уоллерстейна – о мировой системе? Очевидно, что эти сложности, связанные с одним только корректным называнием того, что уже есть, не говоря уже о дальнейших исследованиях, имеют чисто концептуальную причину. И они отнюдь не становятся меньше, если темой обсуждения оказывается не тоталитаризм, а иной тип социальности. Во всяком случае, что касается империи, нас поджидают не меньшие сложности. А для разрешения их нам необходим более тонкий понятийный аппарат, чем тот, что был включен в наши рассуждения до сих пор.

3. Социология пространства

3.1. Историческое введение: Смысл пространства

Полноценное теоретическое рассуждение нуждается во внятной артикуляции выбора, совершаемого в его начале. Выбор имеет дискриминирующий характер, одни операции (последовательность утверждений) оказываются возможными, другие же невозможными. Говоря о «государстве», «обществе», «империи», мы отказываемся от выбора в пользу «органического» представления о том или ином виде социальности как некоей ощутимой «вещи», подобной другим вещам. В некоторых случаях социальные факты могут рассматриваться как вещи, что не тождественно утверждению, что они ими являются (11), однако в наших исследовательских целях куда важнее подчеркнуть, что социальность производится и воспроизводится только через действия и коммуникации, ее характер в каждом случае определяется смыслом этих действий, любые вещественные структуры выпадают из социальности при исчезновении или перемене сопряженного с ними смысла. Связь действий и коммуникаций образует систему (12). Однако системная терминология слишком легко внушает вновь представление о вещи или организме, поэтому мы постараемся по возможности дольше ее избегать. Это позволит сделать больший упор на смысловой анализ.

Что может означать в этом случае понятие государства? Посмотрим, например, как развертывает его М. Вебер, решительный противник овеществления социологических категорий. В 12 и 15– 17 «Хозяйства и общества» он дает следующую последовательность определений.