Политическая наука №3 / 2016. Политическая семиотика

Различение вещей (things) и действий (actions) для Локка основополагающее [Локк, 1985, с. 200–201; Locke, 1995, IV:XXI]. Это вполне укладывается в базовую онтологическую антитезу вещной реальности (reality, realit'e, die Realit"at: от лат. res – ‘вещь’) и фактуальной действительности (actuality, actualit'e: от лат. actio – ‘действие’); die Wirklichkeit: от нем. wirken – ‘действовать’).

Такое противопоставление является фундаментальной пресуппозицией современного научного знания и лежит в основе информационно-энергийной онтологии человеческого мира, представленной, например, Т. Парсонсом в виде модели социальной системы [Parsons, 1966]. Целостный человеческий мир у Парсонса ограничивается двумя запредельностями: физико-органической средой (physical-organic environment) и так называемой «Конечной реальностью» («Ultimate Reality»). Социальную систему пронизывают два структурообразующих и взаимодополняющих «кибернетических» параметра: энергетическое нарастание контролирующих факторов (hierarchy of controlling factors) в сторону физико-органической среды и информационное нарастание обусловливающих факторов (hierarchy of conditioning factors) в сторону «Конечной реальности» [Parsons, 1966, p. 28].

Знания и внешних для человека вещей, и собственно человеческих действий обращены каждое к своему предмету. Знаки же и связанная с ними семиотика инструментальны. Они позволяют людям пробиться к мирам вещей и действий, к реальности и действительности через их познание с помощью знаков. Отсюда вытекает локковская трактовка особой роли семиотики, или логики. Ее предназначение, по мнению Локка, заключается в том, чтобы «рассмотреть природу знаков, которыми ум пользуется для уразумения вещей или для передачи своего знания другим» [Локк, 1985, с. 200–201; Locke, 1995, IV:XXI].

Кант также ставит в центр своей философской системы индивида, использующего свои способности или, по выражению кенигсбергского философа, способности души в совокупности (Gesamte Verm"ogen des Gem"uts), которые разделяются на три типа в зависимости от своего применения (Anwendung auf), а именно познавательные способности (Erkenntnisverm"ogen), чувства удовольствия и неудовольствия (Gef"uhl der Lust und Unlust) и способности желания (Begehrungsverm"ogen) [Kant, 1913, S. 198].

Эти три типа способностей с точки зрения познания становятся собственно познавательными способностями.

Первой познавательной способностью является рассудок (Verstand). Он обращен к природе (Natur), реальности, или локковскому миру вещей. Рассудок использует априорный принцип закономерности (Gesetzm"assigkeit). В развитие кантовской логики отметим, что он основан на мере, а его предельным и универсальным научным выражением становится математика.

Нашим вторым когнитивным могуществом является способность суждения (Urteilskraft). По Канту, она обращена к искусству (Kunst) в самом широком смысле, т.е. к созданию человеческих артефактов, к действительности. Ее принцип – целесообразность (Zweckm"assigkeit), что явственно перекликается с политической стороной жизни, с целедостижением. Соответственно, основанием выступает форма и научным выражением – морфология.

Третья способность – разум (Vernunft). Он обращен к свободе (Freiheit). Его априорным принципом является конечная цель (Endzweck). В таком случае, снова дополним Канта, его основание составляет смысл, а научное выражение – семиотика.

В некоторых отношениях превзошел самого Канта американский философ Чарльз Сандерс Пирс, предложивший собственную мощную систематику, также имеющую триадическую структуру. Уже в своей ранней работе 1865 г. «Телеологическая логика» Пирс разделял всю науку на три большие разновидности: позитивную науку (изучение вещей), семиотику (изучение представлений) и формальную науку (изучение форм) [Peirce, 1982, p. 303–304].

Пирс идет еще дальше и в развитие кантовских идей выделяет нечто более абстрактное и удобное для аналитической работы, чем обобщенные способности души (Gesamte Verm"ogen des Gem"uts). Это фундаментальные категории: первичность (firstness), или непосредственное качество ощущения; вторичность (secondness), или дуальность факта; взаимодействие субъекта и объекта, третичность (thirdness), или медиация, посредование [Пирс, 2000, с. 163].