Политическая наука №3 / 2016. Политическая семиотика

Нынешнее состояние семиотики можно достаточно отчетливо представить, если мы вообразим мир, в котором не существует математики как связной системы знания. В таком мире есть существующие сами по себе «плодоисчисление», «человекоисчисление», «скотоисчисление», а также «звездомерство», «водомерство», «домомерство» и т.д. Это мир, в котором геометрия – это исключительно «землемерство», а принципами изучения пространственных структур на других поверхностях учат, соответственно, на отдельных факультетах «бумагомерства», «стеномерства» и т.д. Именно такова сегодня семиотика. При развитости отдельных ее предметных направлений (таких как лингвистическая семиотика, литературная семиотика, семиотика искусства, семиотика кинематографа, биосемиотика, семиотика городской среды и т.д.) почти не выражены и не проработаны общие ее основания – то, что Ч.У. Моррис называл чистой семиотикой (pure semiotics) [о предметном насыщении и очищении семиотики см.: Фомин, 2015 a].

Подобное развитие привело к ситуации, когда семиотика черпает свой материал из лингвистики, кибернетики, биологии, психологии, этнографии, социологии, истории культуры, литературоведения, но также и отдает в свою очередь этим наукам свои обобщения [Степанов, 1998, c. 19]. Она развивается на стыке наук, и возникает такое качество «приватизированной» отдельными дисциплинами семиотики, как ее срединность или междисциплинарность, а в перспективе, добавим, трансдисциплинарность. В этой ситуации, на фоне развития частных семиотических методов, стоит возвратиться к идее Чарльза Морриса о чистой семиотике – всерьез поставить вопрос о развитии общей семиотики как метанаучного интегратора, объединяющего весь комплекс социально-гуманитарных наук, включая и политологию, – поверх дисциплинарных границ.

Чистая семиотика

Одним из главных элементов теоретической рамки, заданной для семиотики Ч. Моррисом, была триада уровней семиотического анализа:

– уровень семантики,

– уровень синтактики,

– уровень прагматики.

Согласно этой схеме в сферу семантики включаются отношения между знаками и означаемыми ими объектами, в сферу синтактики – отношения знаков между собой, в сферу прагматики – отношения знаков к интерпретаторам [Моррис, 1983, с. 42]9.

Базовыми концепциями для семиотики можно считать также предложенные в рамках этой дисциплины диадические (означающее – означаемое) [Соссюр, 1977, с. 99–100] и триадические (форма – смысл – значение) модели знака [Peirce, 2012, p. 101–104; Моррис, 1983, c. 39–40; Frege, 1892, S. 25–50]. В самом общем понимании знаком в семиотике считается любой предмет, выступающий посредником между двумя системами. На основе базовых моделей знака могут разворачиваться более сложные и многоуровневые конструкции. С их помощью могут быть составлены модели метафор, мифов, образов и других комплексных семиотических феноменов [Барт, 1989, с. 81; Ильин, 1995, с. 111; Фомин, 2014 a]

Одной из главных заслуг Ф. де Соссюра, наряду с предложенной им структуралистской моделью знака, считается введение различения между такими явлениями, как язык (langue) и речь (parole). Речью в этой дихотомии называется конкретный результат использования языка – семиотический продукт, развернутый во времени и пространстве. Под языком же понимается система знаков (код), которая виртуально существует в сознании каждого владеющего языком индивида, но которая при этом не располагается в его сознании никогда полностью и никогда индивиду полностью не принадлежит. Язык индивидом единолично не создается и не изменяется, поскольку являет собой внешний по отношению к нему социальный аспект речевой деятельности, существующий в полной мере лишь в коллективе [Соссюр, 1977, с. 52].

Дихотомическое разделение на язык (код) и речь происходит внутри всего множества проявлений речевой деятельности – языка в самом широком значении этого слова. В оригинальном тексте «Курса общей лингвистики» де Соссюра соответствующий термин обозначается французским словом langage (лангаж) [Saussure, 1995, p. 20].

Через призму соссюровской триады лангаж – язык – речь можно подходить к объяснению одного из понятий, которые сегодня распространены в политических исследованиях весьма широко. Речь идет о понятии дискурса. Дискурс можно рассматривать как языковую практику (лангаж) в неразрывной связи с ситуативным контекстом, с прагматическими, социокультурными, когнитивными установками коммуникантов.

Вести речь о дискурсе как о том, что позволяет соединить язык как систему (langue) и речь как деятельность (parole), но при этом конкретнее и уже языка в его целостности (langage), впервые предложил при уточнении соссюровской концепции бельгийский лингвист Эрик Бюиссанс10 [Buyssens, 1943].