Политическая преступность

Сопоставляя (относительное к числу жителей) число обвиненных и осужденных в разных департаментах Франции с господствующим политическим настроением последних, можно убедиться, что число это растет пропорционально большему или меньшему республиканизму общественного мнения. В самом деле, будучи ничтожным там, где количество монархистов равно количеству республиканцев или превышает его, оно доходит до максимума там, где республиканцы преобладают. Из 51 республиканского департамента в 19 число преступников выше среднего, а из 34 монархических департаментов оно выше среднего только в девяти.

Из новых наших исследований (которые появятся в другом месте) видно, что убийство совершается чаще в странах промышленных, населенных лигурийской, бельгийской и галльской расами, т. е. наиболее прогрессивными, образованными и республиканскими.

С другой стороны, мы видим, что преступность, параллельно гениальности, интеллектуальной культуре и эволюции, растет в больших бытовых центрах, где распространяется даже на прекрасный пол; у народов первобытных, насколько мы можем судить, этого не замечается[14].

Глава 7. Социальные, политические и экономические факторы

1) Борьба за преобладание между различными общественными классами является результатом того неравенства, которое Аристотель считал причиной революции. «С одной стороны, – пишет он, – восстают такие, которые, будучи поставлены ниже других, оскорблены этим неравенством и стремятся к власти; а с другой стороны, восстают и такие, которые, будучи поставлены выше прочих, все-таки сами себя считают обделенными».

Стало быть, борьба классов представляет собой не одно только стремление угнетенных свергнуть с себя закон природы, в силу которого все части организма стремятся работать одинаково, так как иначе те из них, которые менее работают, должны бы были атрофироваться.

Это проявляется и в процессе развития древних цивилизаций, Рима и Этрурии, например, или даже раньше – Индии и Египта, где сначала правящим классом были жрецы, потом воины, аристократия и наконец – цари, как представители низших классов народа^{35}. Даже номады, бывшие сначала охотниками, затем – пастухами, затем – рабами жрецов и воинов, превращаются в граждан.

Тот же процесс совершается и теперь: по мере того как аристократия, убаюканная обеспеченностью существования, становится все более и более инертной, буржуазные классы развивают свою энергию, опережают правящие классы и наконец свергают их окончательно.

Правда, что крайняя тирания ставит иногда народ в полную невозможность восстать за свои права, как это было с народами Италии под игом лангобардов, но тирания не может быть вечной и рано или поздно восстание разражается. Для того чтобы вызвать реакцию, достаточно злоупотребить властью, а между тем уже Аристотель говорит, что «всякое правительство склонно искажать преувеличением те принципы, на которых оно основано».

В Англии монархический принцип сдерживал тиранические инстинкты аристократии, а когда он сам превратился в тиранию, то при Кромвеле возникла революция из-за восстановления конституционной свободы. Революция эта была, в сущности, реакцией со стороны средних классов, которые, выделившись богатством и образованием, почувствовали, что не пользуются в общественных делах соответствующим влиянием.

В Польше выбор королей только из состава не более 200 семей высшей аристократии послужил к гибели государства.

Во Франции революция 1789 года, потопившая монархический принцип в крови короля, превратилась сначала в анархию, а потом в империю, вновь возникшую после анархии 1849 года.

2) Исключительное преобладание одного класса. Жрецы. Независимо от формы правления преобладание одного какого-нибудь класса или касты над другими всегда является опасным, так как останавливает органическое развитие страны, предрасполагая ее сначала к атрофии, а затем – к бурной революции и анархии.

«Тело, – пишет Аристотель, – состоит из членов, которые должны расти одновременно для того, чтобы целое вышло пропорциональным. Это сравнение приложимо и к государству.

Если одна из его частей развивается сильнее, например если в демократической республике низшие классы безмерно размножаются, то революция неизбежна».

Так, преобладание и размножение духовенства в Испании, Шотландии, Неаполитанском королевстве, папских владениях надолго остановило прогресс в этих странах и вызвало в них бунты, часто бесплодные.

«В странах, в которых религия основана на принципе непоколебимости, инерция становится общественным догматом и прогресс оказывается противоречащим законам совести, – говорит Кине. – Для того чтобы внести какое-нибудь изменение в строй государства, основанного на непоколебимой Церкви, нужна сила, нужно насилие.