Политическая цензура в СССР. 1917-1991 гг.

Более свободно касались взаимоотношений власти и творческой интеллигенции советские литературоведы и искусствоведы, среди работ которых фундаментальный характер имели исследования Б. Алперса^{57}, К. Рудницкого^{58}, П.А. Маркова^{59}, Г.А. Белой^{60}, М.О. Чудаковой^{61} и др. Независимо от общей атмосферы, царившей в издательствах, и самоцензуры авторов, им удавалось сквозь личностное восприятие деятелей искусства и психоанализ передать реальные очертания прошлого, особенно в исследованиях, носивших историко-биографический характер. В этой связи следует отметить монографии — творческие портреты М.И. Туровской «Бабанова. Легенда и биография» (М., 1981) и Л. Яновской «Творческий путь Михаила Булгакова» (М., 1983).

Таким образом, можно сказать, что до 1990–1991 гг. советские авторы лишь опосредованно отражали в своих работах историю и современные реалии системы контроля и цензуры. Зарубежные исследования этих лет отмечены основательными, хотя и ограниченными в источниковой базе попытками изучить отдельные институты политического контроля и деятельность цензурных органов.

Разработка подлинно научной истории советской политической цензуры стала возможна только благодаря демократическим преобразованиям в государственной и политической системе советского, а затем и российского общества. Правовая (1990 г.) и фактическая (ликвидация Главлита в октябре 1991 г.) отмена цензуры вызвала острую необходимость передачи архива Главлита на государственное хранение в ГА РФ (ЦГАОР СССР) с последующим постепенным рассекречиванием. Кроме этого, были рассекречены не только документы по цензурным вопросам фондов редакций, газет и журналов, электронной прессы и других учреждений культуры, но и значительные документальные комплексы высших органов партийного и государственного управления. Именно последние наглядно демонстрировали механизм управления идеологизированной культурой и информацией на всех этажах власти — от Секретариата ЦК и Политбюро ЦК до первичной партийной организации творческих союзов, редакций, театров и др. Эти документы, ставшие доступными для изучения и анализа, явились источниковой основой для объективного изучения феномена политической цензуры.

Появившаяся в последнее десятилетие литература обладает качественно новым содержанием и исследовательскими подходами, требует иных оценочных критериев. Речь идет о полноценных монографических работах и документальных публикациях (в некоторых случаях даже пофондовых), построенных на исчерпывающей источниковой базе в условиях открытости и доступности.