Политическая цензура в СССР. 1917-1991 гг.

Деятельность Главлита 1970 — середины 1980-х гг. можно рассматривать как один из элементов механизма торможения, попытки хотя бы внешне сохранить лакировано-благополучный стиль официальной культуры и информационной среды. Это требовало дополнительных усилий: если в 1957 г. число замечаний, сделанных органами цензуры страны по содержанию проконтролированных материалов, составляло 467, то в 1984 г. их стало уже более 1700.^{780}

Уточнение функций и задач цензурных органов, отраженных в Положении Совета министров СССР о Главлите от 19 ноября 1974 г., имело явно демонстрационный характер и не вносило ничего принципиально нового. Основными, задачами были названы: а) охрана государственных тайн в печати, телевидении, радиовещании, кинофильмах, репертуаре зрелищных предприятий, экспозициях в музеях и выставках и материалах, предназначенных для вывоза за границу; б) предотвращение распространения в стране поступающих по открытым каналам иностранных изданий, содержащих антисоветские и антикоммунистические материалы. В числе задач назывались также: рассмотрение представляемых министерствами и ведомствами на согласование проектов ведомственных перечней сведений, не подлежащих опубликованию; информирование руководителей министерств, ведомств, издательств, органов печати и т. д. о наиболее серьезных замечаниях в области охраны государственных тайн в печати и др. Был подтвержден статус Главлита как союзно-республиканского органа, пользующегося по своему положению правами государственного комитета. Предписывалось, что приказы, инструкции и указания Главлита СССР являются обязательными для всех министерств, ведомств, органов печати и других организаций^{781}. На заседании Секретариата ЦК это Положение было утверждено 12 ноября 1974 г.^{782}

Примечательно, что очередное обновление и утверждение нормативов Главлита происходило незадолго до обсуждения проекта закона о печати, в котором даже предполагалось отменить цензуру. Это было лицемерным тактическим шагом власти, очередной попыткой усыпить мировое общественное мнение в связи с выполнениями положений Заключительного Акта Общеевропейского совещания. 11 декабря 1975 г. Политбюро ЦК КПСС приняло решение о разработке Закона о печати (авторы записки Ю.В. Андропов и А.А. Громыко)^{783}. Проект провозглашал свободу слова и отсутствие какой бы то ни было цензуры. Однако у высшего партийного руководства хватило трезвого расчета, чтобы отказаться от этой заранее уязвимой для политических оппонентов затеи, поскольку декларативно заявленные, скопированные с законов демократических европейских государств гарантии свободы слова и печати явно не соответствовали реальной ситуации^{784}. В стране шла борьба с диссидентами, «самиздатом» и «тамиздатом». Поэтому было принято мудрое решение: лучше по-прежнему жить без Закона о печати, чем отбиваться от обвинений идеологических противников в его нарушении.

Прежние цензурные меры, учитывая реакцию международной общественности и возросшую активность правозащитного движения в СССР, не давали необходимого эффекта. Поэтому смена тактики власти по отношению к нонконформистскому меньшинству была закономерной: система не могла сдерживать поток правды, предпочтя избавляться от непокорившихся. Теперь вместо политических или уголовных процессов следовали анонимные репрессивные действия КГБ, организованная травля с последующей высылкой или эмиграцией за границу.

Так, в связи с выходом на Западе книги А.И. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ», в преддверии его высылки из страны было принято постановление Секретариата ЦК КПСС (Протокол № 108/4с от 4 января 1974 г.)[89], в котором был определен план борьбы с писателем: