Политическая цензура в СССР. 1917-1991 гг.

Другим привлекающим фактором близости к власти являлись безграничные издательские возможности, которые гарантировались лояльным литераторам и литературным группировкам. Так, решения о финансировании и «режиме полного благоприятствования» принимались в отношении пролетарских или околопролетарских группировок. Государство медленно и коварно подготавливало единственно возможную форму существования литературы – государственную, обязательно лояльную и подконтрольную. Здесь следует подчеркнуть, что собственно творческие вопросы редко являлись предметом обсуждения на многочисленных заседаниях обществ и союзов, кроме тех случаев, когда авторы или их произведения удостаивались поддержки или подвергались резкой критике по идеологическим соображениям. При этом следует сказать, что организации так называемых литераторов-попутчиков или непролетарских направлений были гораздо более озабочены непосредственно литературным процессом, чем пролетарские организации. Здесь в качестве примера опять приведем «Артифекс» (Б. Жидков, Б. Заходер, Ю. Бахрушин, В. Судейкин), который, в отличие от других обществ, рассматривал на своих заседаниях, отраженных в протоколах, и чисто литературоведческие вопросы, например, о задачах словотворчества, не говоря уже об оригинальной форме, в которую была заключена деятельность общества (главные организующие – главный мастер, хранитель печати, мастерская, капитул, конституция). Манера общения между собой членов общества «Артифекс» существенно отличалась от уже утвердившейся в писательской и иной творческой среде манеры, сводившейся к взаимному неприятию или корпоративному подхалимажу. В письме главного мастера «Артифекса» В.И. Авдиева И.Ф. Шишову от 1 октября 1920 г. (по старому стилю) говорилось: «Любезный Игорь Федорович! Разрешите мне обратиться к Вамъ, как къ хранителю печати сообщества “Artifex”, съ нижеследующимъ офицальным заявлениемъ. Будучи избраннымъ другомъ сообщества, я, как Вамъ это, наверное, поведали, принялъ с благодарностью это звание, не могь его не принять, т. к. въ душе моей связь съ “Artifex-ом” не порвалась, а только ослабилась. Теперь же, когда, по словам Алексея Николаевича, от моего возвращения на постъ гл[авного] мастера зависит само бытие общества, я, ни минуты не колеблясь и даже жертвуя въ некоторой степени своимъ самомнениемъ, иду на Вашъ зовъ и согласен продолжить начатое мною, и такъ некстати прерванное, дело[600]».

В обращениях же и декларациях групп пролетарских писателей и поэтов ВАПП клеймились все, не поддерживающие активно пролетарские лозунги, выражающие традиционные российские эстетико-философские воззрения. При этом стиль и тон обвинений не предполагали дискуссии и обсуждения. Так, в канун отплытия эпохального «философского парохода» в обращении ВАПП ко всем литераторам говорилось: «В последнее время замечается появление произведений пролетарских писателей на страницах чуждых, а зачастую даже враждебных классовым задачам пролетариата. ВАПП, являясь преемницей и носительницей лучших заветов первых литературных объединений рабочего класса, возникших задолго до 17 г., не может обойти молчанием подобных явлений, грозящих разрушением единого фронта пролетарской литературы и ведущих к вольной или невольной измене делу всемирного пролетариата… Исходя из этого, Правление ВАПП требует от своих членов незамедлительного выполнения следующих пунктов:

«1. Члены ВАПП не должны состоять членами лит[ературно]-худ[ожественных] организаций, союзов и кружков.

2. Безусловное неучастие членов ВАПП в органах печати, чуждых пролетарско-коммунистической идеологии.

3. Выступления пролет[арских] писателей на литературных и других вечерах с писателями враждебных нам групп должны иметь своей целью борьбу с последними.

ВАПП предпринимает немедленную чистку своих рядов в целях удаления тех писателей, которые, ввиду отсутствия классового сознания и твердого коммунистического воззрения, неспособны проводить намеченную линию. Правление ВАПП объявляет перерегистрацию, добавляя, что впредь в члены ее будут приниматься только те товарищи, которые безоговорочно примут и выполнят все вышеуказанные требования.

Вл. Кириллов, Мих. Герасимов, Ив. Филипченко, С. Обрадович, С. Родов, С. Малашкин, А. Дорогойченко, П. Яровой, Гр. Санников, А. Безыменский, П. Низовой, Н. Полетаев, В. Козин»[601].

Некоторые из литературных группировок ставили перед собой не только идеологические, литературно-творческие и узко цеховые задачи: они считали необходимым внести свой вклад в развитие экономики страны и в определение ее хозяйственной политики. К таким следует отнести группу поэтов-конструктивистов (ЛЦК). Как документ эпохи технического романтизма можно рассматривать «Технический кодекс» об идеологической платформе ЛЦК 1924 г.:

«Общая часть. Ст. 1. Бытие определяет сознание (Фейербах).