Политическая цензура в СССР. 1917-1991 гг.

В первые годы после революции многочисленные и разнообразные группировки и объединения продолжили свою деятельность, кроме того, их численность возросла в связи с появлением новых группировок в основном пролетарского толка. Деятельность общественных образований в основном сводилось к обсуждению профессионально-творческих вопросов и проблем социальной защиты. Вначале государство никак не ограничивало их деятельность, поскольку политика партии по отношению к культуре, по крайней мере на первом этапе, касалась лишь ее общих принципов. В новой общественно-политической обстановке, сложившейся после Гражданской войны, литературе отводилась существенная роль в процессе всеобщего распространения образования и воздействия на народ. Жесткой позиции в соотношении определяющей роли партийной идеологии и степени ее влияния на литературно-художественную жизнь не существовало, а вопросы политической цензуры еще носили дискуссионный характер. В первой половине 1920-х гг. цензуру «поправляли», чтобы избежать снижения художественного уровня произведений. Политическая цензура конца 1920-х начала выдвигать куда более конкретные требования: не только не писать ничего негативного о советской действительности, но и писать только позитивное.

Усилия большевиков удержать власть и неприятие насильственных методов многими интеллигентами, приводили к неоправданным репрессиям против тех, кто недавно так горячо приветствовал крах самодержавной империи и победу революции. Однако не все писатели уклонялись от сотрудничества с партией или сопротивлялись ей.

Несмотря на то, что все идеологи новой культурной политики, включая и самого В.И. Ленина, воспитывались на классической русской реалистической литературе, их официальные политические симпатии вынужденно сосредоточивались на так называемой пролетарской литературе и искусстве. Выработка методов руководства писателями, не принадлежащими к пролетарскому направлению, растянулась на целое десятилетие. Многочисленность различных литературных группировок (они исчислялись десятками), их самостоятельность и самобытность, особенно в первые годы, заставляла партноменклатуру изобретать все новые и новые рычаги контроля и политической цензуры. Прежде всего это коснулось правовых вопросов организации и ликвидации общественных организаций, поскольку именно такой статус имели многочисленные литературно-художественные группировки.

1922 г. стал рубежным в культурной жизни страны. После организации Главлита было принято постановление ВЦИК и СНК от 3 августа 1922 г. «О порядке утверждения и регистрации обществ и союзов, не преследующих цели извлечения прибыли, и порядке надзора над ними». С этого момента работу по утверждению и регистрации обществ и союзов, а также надзор за их деятельностью осуществлял НКВД.

Нельзя оценивать отношения между властью и интеллигенцией по принципу «жертвы – злодеи». Очень многие инициативы шли «снизу», от интеллигенции, стремившейся к компромиссу с властью. Усилия литературных организаций, главным образом, были направлены на достижение чисто материальных целей: регулярного государственного финансирования через органы управления культурой (Наркомпрос РСФСР), гарантированной издательской базы (включая реализацию книжной продукции), организации положительной критики. Поэтому желание «вписаться» в официально признанные объединения было обусловлено не столько победой одного направления над другим, сколько чисто прагматическими соображениями выживания в сложной идеологической и экономической обстановке.

Этапным для литературных организаций явился поворотный в идеологии период 1928-1929 гг. Для того чтобы обеспечить правовую основу для ликвидации литературных группировок попутнического толка, сначала было утверждено новое «Положение об обществах и союзах, не преследующих целей извлечения прибыли». Согласно постановлению ВЦИК – СНК РСФСР от 6 февраля 1928 г. выборные должности в таких объединениях могли занимать только лица, не лишенные избирательных прав, цели обществ не должны были противоречить общим целям социалистического государства. Для проведения перерегистрации в ГПП и НКВД были созданы специальные отделы. Сначала с помощью перерегистрации избавились от попутнических организаций, уничтожив и без того небольшое разнообразие в идейно-художественных направлениях и эстетических вкусах, сохранив основные литературные организации-монстры.

Своеобразным «буфером» между литераторами и властью должна была стать Федерация писателей. Однако если на начальной стадии создания ФОСП речь шла о защите профессиональных и социальных прав «мастеров пера», то в дальнейшем все большее место в ее работе занимали вопросы «проработки» и наказания «провинившихся» литературных организаций и их отдельных членов. Разумеется, деятельность подобной «общественной» организации щедро поощрялась, морально и материально. Таким образом была создана еще одна контролирующая и регулирующая бюрократическая структура, предтеча Союза писателей и Литфонда.