Политические клубы и Перестройка в России. Оппозиция без диссидентства

Чтобы подготовить круглый стол, П. Филиппов, редактор журнала «Эко», ищет поддержки в академических кругах. Он вступает в контакт с Клубом друзей «Эко» в Ленинграде и с некоторыми сетями московских экономистов. На круглый стол призваны две разные поколенческие группы: шестидесятники, занимающие ответственные посты в науке, и молодые экономисты (такие, как Е. Гайдар и А. Чубайс), приближенные к некоторым властным кругам. Но ни те ни другие не вкладывают свои силы в организацию клуба, который должен был продолжить начатое дело. Они предпочитают сохранять дистанцию и наблюдать за происходящим издалека.

Ситуацию берут в свои руки ленинградские экономисты, объединившиеся вокруг Филиппова: они едут в Москву и начинают первые дискуссии. Их идея – создать прецедент в столице, чтобы потом организовать такой же клуб в Ленинграде, где партийные власти считались более консервативными, чем в Москве[160]. И только по прошествии двух-трех месяцев москвичи наконец подключаются к процессу. Тем не менее новобранцы отличаются от участников круглого стола и образованием (это скорее историки, социологи и философы), и более низкой позицией в академической иерархии (хотя интеллектуально они считают себя ничуть не менее состоятельными), и меньшей интегрированностью в партийные структуры. Некоторые из них имели даже опыт участия в диссидентском движении (например, два бывших лидера «Молодых социалистов» А. Фадин и П. Кудюкин, вступившие в «Перестройку» в апреле 1987-го). Ленинградцы, таким образом, решают направить свои усилия на участие в пока еще аморфной организации, которая, завязывая отношения с другими клубами вне академического поля (в частности, с КСИ), становится «неформальным клубом».

«Клуб социальных инициатив» появляется незадолго до «Перестройки» (сентябрь 1986) в рамках клуба «Наш Арбат», созданного властями в 1985 году с целью оживления центрального квартала Арбат, где было предусмотрено создание пешеходной зоны[161]. Центральное ядро КСИ состоит из горстки людей, обладающих очень разнообразными связями в академической среде, партии, комсомоле, среди диссидентов и западных левых (три члена КСИ имели отношения с троцкистскими группами, через которые они и встретились).

Группа обретает очертания в совместной работе над анализом 6000 писем читателей, присланных в рубрику «Патент на социальное изобретение» в «Комсомольской правде». Она осуществляет классификацию содержащихся в них предложений реформ и устанавливает контакт между их авторами, в связи с чем получает доступ к материальным ресурсам (помещению и компьютерам) чемпиона по шахматам Гарри Каспарова, в то время члена ЦК комсомола и руководителя клуба «Компьютер», попавшего в орбиту «Нашего Арбата». КСИ представляет свои первые результаты на двух конференциях, организованных в конце 1986 года совместно с Советской социологической ассоциацией (ССА) под руководством Т. Заславской. В июле 1987 года группа покидает «Наш Арбат» и попадает в сферу влияния ССА, предоставляющей ей помещение и протекцию[162].

Концентрическая совокупность клубов

Московское политическое движение, в том виде, в каком оно вырисовывается в 1987 году, похоже на то, что Норберт Элиас назвал двухуровневой игрой олигархического типа, в которой «все игроки остаются взаимозависимыми, но уже не играют друг с другом напрямую»[163]. На нижнем уровне находится совокупность клубов; на верхнем – «координирующие движение чиновники», монополизирующие доступ к игре c реформаторами партии. Легитимность акторов верхнего уровня основывается на их способности быть признанными некоторыми представителями власти в качестве приемлемых посредников, а клубами – в качестве легитимных организаторов и официальных представителей.