Политические клубы и Перестройка в России. Оппозиция без диссидентства

Казалось бы, такой поворот событий должен вызвать со стороны социальных наук сильнейшее стремление исследовать, понять, разъяснить – и, может быть, даже обратиться к новой проблематике. Я не стану здесь размышлять, почему эти ожидания в целом не оправдались. Вероятно, они были необоснованными, поскольку не существует необходимой связи между важностью исторического эпизода и уроком, который социальные науки способны из него извлечь. Тем не менее среди крайне приблизительных и, будем надеяться, предварительных работ есть и выдающиеся исключения, а именно исследования, авторы которых, рассматривая «произошедшее» в Советском Союзе во второй половине 1980-х годов, приходят к продуктивным концепциям, с точки зрения социальных наук далеко выходящим за рамки этого уникального исторического периода. Книга Кароль Сигман, вне всяких сомнений, принадлежит к этой категории. А ведь на первый взгляд объект и проблематика у нее самые скромные. Вместо того чтобы сосредотачиваться, как это делали многие аналитики советского «переходного периода», исключительно на играх и маневрах групп или персон в верхах «номенклатуры», Кароль Сигман предпочла исследовать зарождение, деятельность и историческую траекторию изначально малочисленного (всего в несколько сотен участников), малозаметного и не очень легитимного объединения групп, обладающего слабыми ресурсами (так, в связи с недостатком залов заседаний в первый период своего существования эти группы оказываются в сильной повседневной зависимости от доброй воли некоторых представителей различных структур официальных инстанций). Речь идет о «неформальном» движении или, точнее, о целом множестве микроорганизаций, появляющихся с 1986—1987 годов и в большинстве своем принимающих более или менее доступную, однако расплывчатую институциональную форму «клубов». Такая форма позволяла поддерживать в отношении легитимной политики, ее представителей и того, за что боролись эти клубы, некоторую долю неопределенности – что особенно подчеркивает понятие «неформальный», которое быстро станут применять к этим связанным между собой клубам. Кароль Сигман ограничивает свое исследование в основном московскими неформальными клубами. Этот выбор вполне оправдан, поскольку столичные клубы действительно предствлялись образцами для организаций, возникающих в других городах СССР, и выступали некими узловыми точками негласной координации, важными для их собственной деятельности. Автор изучает активистов таких клубов и их руководителей, а также социальные пространства, в которых им приходится действовать. Она восстанавливает последовательность разных состояний этих пространств, где изначально некоторые клубы-пионеры (вроде «Перестройки», КСИ или даже «анархистов» из движения «Община») более-менее демонстративно избирают оригинальную оппозиционную тактику, делая ставку на сговор и взаимную поддержку с отдельными сегментами КПСС, воспринимавшимися как «реформистские». Во многом именно благодаря этой тактике впоследствии складывается коллективная идентичность неформального движения, отличающая его от оппозиционных групп диссидентов предыдущего периода, которых часто критикуют за неэффективность и тактическое бездействие.