Политические портреты. Леонид Брежнев, Юрий Андропов

Вспоминаю, что именно в 1973 году пропагандистская кампания против А. Д. Сахарова стала особенно активной и грубой. 6 сентября 1973 года Секретариат ЦК утвердил на своем заседании текст большой информационной записки «Об антиобщественной деятельности академика А. Д. Сахарова». С этой запиской было решено ознакомить не только партийный актив по всей стране, но также всех руководителей министерств и ведомств, командный и политический состав Советской армии. Аналогичное решение было принято и на Политбюро[216]. Но и Сахаров не оставался в долгу. Он стал еще шире распространять свои письма и «трактаты», затрагивая теперь и многие вопросы внешней политики СССР. При этом Сахаров перестал пользоваться помощью Якира или кого-либо еще. Он начал приглашать к себе иностранных корреспондентов и давать им интервью у себя дома. Все чаще и чаще он писал теперь обращения и письма, адресованные не советскому правительству, а Президенту США и главам западных государств, американскому Конгрессу и т. п.

После высылки из СССР Александра Солженицына Сахаров превратился в главную фигуру не только в движении диссидентов, но и в сводках Пятого управления КГБ. О Сахарове было трудно писать как о «неудачнике», как о человеке, чья неприязнь к Советскому государству имеет «классовые корни», чье социальное происхождение «сомнительно» и т. п. В отличие от Солженицына прошлые заслуги Сахарова перед Советским государством были велики и очевидны. Он является одним из главных создателей самого мощного оружия нашего государства. Сахарову трижды присуждалось звание Героя Социалистического Труда, он стал лауреатом Ленинской и Государственной премий. Авторитет Сахарова в Академии наук был очень высок. Для давления на Сахарова использовались проблемы, возникавшие с образованием и трудоустройством трех его родных детей и двух детей его второй жены Елены Георгиевны Боннэр. Нередко острие критики было направлено на Боннэр и ее семью, что, естественно, больно отражалось на Сахарове. Дело доходило до мелочей: Сахарову и его жене не разрешали произвести удобный для всех обмен квартир и решать разного рода бытовые проблемы.

В начале октября 1975 года А. Д. Сахарову была присуждена Нобелевская премия Мира. Эта награда вызвала новый поток статей и писем, направленных на дискредитацию Сахарова. Почти все советские газеты и журналы включились в эту кампанию. С другой стороны, в западной печати появилось множество статей и комментариев в поддержку ученого. В Осло на торжественной церемонии получения премии присутствовала жена Сахарова Е. Боннэр.

Многие из публичных заявлений и обращений А. Д. Сахарова вызывали полемику среди диссидентов. Еще в 1973 году Солженицын возражал Сахарову, заявившему, что право на свободу эмиграции и выезда из страны является самым главным из всех демократических прав человека. Сахаров обратился к Конгрессу США с призывом – не ратифицировать подготовленный с большим трудом торговый договор с СССР до тех пор, пока в Советском Союзе не будет обеспечена свобода эмиграции. В результате договор о торговле так и не был ратифицирован, а эмиграция из Советского Союза не возросла, а сократилась. Серьезные возражения среди диссидентов вызвало и заявление Сахарова по поводу взрыва в московском метро. 8 января 1977 года в одном из вагонов в московском метро было взорвано самодельное устройство. Пострадало много ни в чем не повинных людей, многие москвичи ранены. Этот небывалый ранее для советской столицы террористический акт вызвал много слухов. Говорили, например, что на место трагедии приезжал сам Брежнев, который в присутствии членов Политбюро сделал несколько малоприятных и резких замечаний Андропову. В. М. Чебриков свидетельствовал позднее, что Брежнев не приезжал на место взрыва, а разговаривал с Андроповым по телефону.

В тот же день в Москве прогремело еще два взрыва – в торговом зале продуктового магазина № 15 Бауманского района и около продовольственного магазина № 5 (в урне для мусора). Журналист из малоизвестной лондонской газеты Виктор Луи, чьи связи с КГБ не составляли секрета, опубликовал заметку о том, что эти взрывы, по всей вероятности, дело рук советских диссидентов. Это была явная клевета, но А. Сахаров ответил на нее очень быстро и неадекватно. Он обвинил в террористических актах в Москве КГБ. «Я не могу избавиться от ощущения, – писал Сахаров, – что взрыв в московском метро и трагическая гибель людей – это новая и самая опасная за последние годы провокация репрессивных органов, возможно совершивших это преступление, чтобы иметь повод для массового преследования диссидентов и изменения внутреннего климата в стране»[217].