Политические портреты. Леонид Брежнев, Юрий Андропов

Все более сложные проблемы для Советского Союза возникали и на Востоке. Военные действия во Вьетнаме давно уже переросли рамки партизанской войны. Однако с ростом масштаба развертывающихся здесь сражений возрастала и вовлеченность в этот конфликт нашей страны. Но в это же время обострялись отношения между СССР и КНР. В 1969 году политическая конфронтация начала перерастать в военную, в районе острова Даманский произошли тяжелые и кровопролитные столкновения при участии военных подразделений и даже ракетных войск. Столкновения с участием крупных отрядов пограничников произошли также на острове Култун на Амуре, близ Благовещенска и в Семипалатинской области в Казахстане. Военные эксперты всего мира начали обсуждать возможные последствия и характер большой советско-китайской войны. К концу 1960-х годов у Советского Союза оказалось два противника стратегического значения – США и Китай. И если Президент США Ричард Никсон отдал в 1970 году распоряжение: при стратегическом планировании иметь в виду способность и готовность Америки вести сразу одну большую и одну-две малые войны (в прошлом речь шла о готовности США вести одновременно две больших и две малых войны), то Советское правительство было вынуждено дать Генеральному штабу СССР прямо противоположную задачу. Наша страна должна была подготовиться к тому, чтобы вести одновременно две большие войны: одну на Западе, другую на Востоке.

Брежнев не был готов к анализу и решению столь масштабных задач. Но он также понимал ограниченность своих возможностей и этим выгодно отличался от многих других советских лидеров. По свидетельству помощника Генерального секретаря Андрея Александрова-Агентова, занимавшегося в аппарате генсека проблемами внешней политики, Брежнев как-то сказал ему в неформальной беседе: «Знаешь, Андрей, все-таки я прихожу к выводу, что самый лучший пост из тех, что мне приходилось занимать, – это пост секретаря обкома партии. И возможность сделать что-то больше, и в то же время можешь сам наглядно видеть реальную обстановку и результаты своей работы. А здесь, в Кремле, сидишь и видишь мир сквозь бумаги, которые кладут тебе на стол». «Это, думается, – подводил итог и своим размышлениям А. Александров-Агентов, – было ключевое высказывание, которое характеризовало Брежнева как человека и работника. Живой, активный, конечно еще в то время, когда он был здоров, общительный – и в то же время малоприспособленный к государственной деятельности большого масштаба, к обобщениям, а тем более теоретическим выводам, Брежнев сам определил свои оптимальные возможности. Это был хороший практичный руководитель областного уровня, но для поста руководителя великой державы ему многого недоставало. Отсюда и такие качества, как исключительная осторожность при принятии серьезных решений, неуверенность, постоянная потребность выслушивать советы и в то же время частые колебания и даже противоречивые действия, когда эти советы шли в противоположных направлениях»[252].

А. М. Александров-Агентов хорошо знал то, о чем он писал, ибо именно он помогал Брежневу принимать и формулировать многие решения по сложным международным проблемам. Случалось, Брежнев отклонял решения, предложенные А. А. Громыко, но принимал то, что подсказывал ему Александров-Агентов. Однако понимание Брежневым ограниченности своих возможностей и способностей не вело генсека к отказу от власти, но создавало дополнительные трудности в отношениях с другими членами Политбюро, обладавших своими амбициями и которые претендовали на более значительную роль в принятии решений. Не только в проблемах экономики, но и во внешней политике такого соперника Брежнев видел в Алексее Косыгине, который вошел в высшие слои руководства СССР и КПСС много раньше Брежнева и значительно превосходил его по интеллекту и опыту. На более значительную роль в управлении страной претендовал не только Председатель Совета Министров СССР А. Н. Косыгин, но и Председатель Президиума Верховного Совета СССР Николай Подгорный. В этих конфликтных ситуациях Ю. Андропов принимал сторону Брежнева, снабжая его не только советами, но и важной информацией. Постепенно Андропов стал незаметно и деликатно выполнять часть работы, которую во времена Сталина и Хрущева делал сам «вождь», никому ее не передоверяя. Но Брежнев был другим человеком, и он был только благодарен Андропову за принятие на себя многих дополнительных обязанностей, особенно в области внешней политики. Отношения этих двух людей в 1969–1970 годах стали очень близкими, хотя Андропов и не принимал никакого участия в разного рода развлечениях, которые так любил Брежнев, – в охоте и рыбной ловле, в частых застольях, в посещении футбольных и хоккейных матчей. Брежнев почти ежедневно, а то и несколько раз в день звонил Андропову, обращаясь к нему по имени – «Юра».