Политические портреты. Леонид Брежнев, Юрий Андропов

Еще до драмы в Ташкенте американский журналист Симон Хэд писал: «Слабое здоровье Брежнева стало за последние шесть лет равнозначным игральной карте в мировой политике. Каждый раз, когда эта тучная деревенеющая фигура отваживается выйти за Кремлевские стены, внешний мир внимательно ищет симптомы разрушающегося здоровья. Со смертью Михаила Суслова, другого столпа советского режима, это жуткое пристальное внимание может только усиливаться. Свидетельства о состоянии Брежнева разнообразятся от одного выхода к другому. Во время ноябрьских встреч с Гельмутом Шмидтом, когда Брежнев едва не падал при ходьбе, он временами выглядел так, будто не сможет протянуть и дня. Во время предшествующих встреч с Вилли Брандтом он выглядел намного лучше, несмотря на напряженность из-за Польши»[315].

После Ташкента тема смерти Брежнева и разного рода вариации по поводу его возможного преемника стали едва ли не доминирующими в тех разделах западных газет и журналов, которые отводились для освещения жизни СССР. Один из самых популярных американских журналов «Ньюсуик» вышел в середине апреля 1982 года в необычном оформлении. На обложке был изображен гипсовый бюст Брежнева, покрытый расползающимися трещинами. Туда же вынесен заголовок главной статьи номера – «Последние дни Брежнева».

В статье говорилось: «В течение месяца приближающийся конец написан на его лице; в глазах и взгляде Брежнева уже нет той силы, которая оживляла и правила Советским Союзом последние 18 лет. Москва на прошлой неделе была взбудоражена слухами, что Брежнев лежит больной в больнице или дома. Водоворот слухов пошел от неожиданного возвращения из Ташкента, отмененных дипломатических встреч и некоторых грубых “перетасовок” в ЦК КПСС. В “верхах” царит неопределенная тишина и нет никаких знаков от вождя. Как было в темные времена Сталина и Мао, здоровье Брежнева – один из наиболее хорошо охраняемых в мире секретов. Но “Ньюсуик” узнал, что в специальном докладе американской разведки говорится, что Брежнев был сражен очень тяжелым ударом в Ташкенте две недели назад и в настоящее время лежит в московской больнице. Документ заключает, что, даже если Брежнев оправится, он не будет способен долго стоять у власти в качестве Генерального секретаря ЦК КПСС и Президента Советского Союза»[316].

Реакция на эту статью оказалась довольно жесткой: все поступающие в СССР номера журнала конфисковывались, а корреспондент «Ньюсуик» в СССР Андрей Нагорски немедленно объявлен «персона нон грата» и выслан из страны. В ответ американские власти выдворили из США постоянного корреспондента «Известий» Мэлора Стуруа, который провел в Вашингтоне многие годы и возглавлял, если верить слухам, партийную организацию советской колонии в США. Но обмен «репрессиями» против журналистов, конечно, не остановил потока статей и материалов в западной печати о близкой кончине Брежнева, о финале его эпохи, возможных преемниках и последствиях перемен в советском руководстве.

Майские праздники 1982 года Л. И. Брежнев отмечал в больнице. В сообщениях американской разведки Президенту Рональду Рейгану высказывалось предположение, что Брежнев должен будет оставить свой пост на Пленуме ЦК КПСС, который уже назначен на май 1982 года. При этом назывались четыре возможных преемника: Черненко, Кириленко, Андропов и Устинов. Впервые как политически значимая фигура был назван в прогнозах и 51-летний Михаил Горбачев. Однако среди более сведущих людей из аппарата ЦК КПСС речь шла только о двух кандидатурах – Андропове и Черненко.

Андропов и Черненко

В последние годы жизни Брежнев оказывал Константину Черненко наибольшее доверие. Черненко был всегда рядом. Он готовил документы для Брежнева в Кремле и на Старой площади и почти ежедневно навещал шефа в загородных резиденциях. Во время отдыха в Крыму, когда Брежнев принимал здесь по сложившейся традиции лидеров социалистических стран или компартий западных стран, Черненко всегда стоял чуть сбоку и сзади от Генерального секретаря, держа под мышкой большую папку с бумагами. Даже став членом Политбюро и секретарем ЦК КПСС, Черненко оставался, в сущности, главным помощником Брежнева и начальником его личного Секретариата.