Политические портреты. Леонид Брежнев, Юрий Андропов

Выдвижение Алиева вызвало очень различные оценки и в нашей стране, и за границей. Хорошо помню, что в самом конце 1982 года ко мне пришел молодой русский интеллигент с Кавказа. Одним из вопросов, который он мне задал, был: «Не опасаетесь ли вы прихода к власти в СССР мусульман?» «Не опасаюсь», – ответил я. «А как вы относитесь к выдвижению Алиева?» – «Но Алиев не мусульманин, а коммунист». «У нас на Кавказе все иначе, чем думаете вы в Москве. Мусульманин всегда остается мусульманином», – ответил мой собеседник. Г. Алиев понимал, вероятно, трудности своего положения в Москве. Он никого не привел с собой и очень много работал, рассчитывая, что его способности и энергия будут востребованы. Гейдара Алиева можно было часто видеть на разного рода дипломатических приемах. Казалось, он знает по имени всех послов, аккредитованных в Москве, как и журналистов из западных стран. Один из этих журналистов писал: «Внутри Кремля, где хмурое выражение лица и фетровая шляпа являются почти нормой, Алиев демонстрирует победную улыбку. Высокий, элегантный и уверенный в себе 60-летний Алиев быстро поднялся в советской иерархии… Алиев имеет стиль. Его, кроме того, отличает способность всегда выглядеть раскованным и радушным, независимо оттого, находится он в свете рампы или нет».

В то же время мало кто заметил и комментировал избрание в ноябре 1982 года Николая Рыжкова секретарем ЦК КПСС. Одновременно в ЦК создали экономический отдел, под контролем которого оказались многие из областей экономического и хозяйственного управления. Рыжков был крупным руководителем в области тяжелого и транспортного машиностроения, но его еще мало знали в Москве; и только в 1981 году он был избран в ЦК КПСС. Теперь он должен был координировать работу всех промышленных отделов ЦК, а также Госплана, отраслевых министерств и Государственного комитета по ценам. Позднее Н. И. Рыжков вспоминал: «Мне позвонили домой из приемной Черненко. Помощник просил срочно приехать. Я поинтересовался: “По какому делу? Может, надо с собой взять какие-то материалы?” Не понадобилось… Черненко мне даже сесть не предложил. Наоборот, сам встал и деловито сказал: “Пойдем к Юрию Владимировичу”. Сказать, что я не очень соображал, зачем меня привели к Андропову, – значит мало что сказать. Но разговор пошел на знакомую тему, об экономике. И когда Андропов предложил мне описать ситуацию, в которой находилось народное хозяйство, то я, забыв о печальной судьбе моего предшественника по Госплану, выложил Генеральному секретарю все, о чем думал… Андропов очень внимательно слушал и задавал только короткие и точные вопросы, заставляя меня, как боксера на ринге, раскрываться и говорить, говорить… Уже потом я ближе познакомился с этой его довольно хитрой манерой – молчать, побуждая собеседника к монологам, быстрыми вопросами вытягивать из него нужное. Познакомился, привык и даже взял на вооружение, хотя андроповского мастерства в “вытягивании” так и не достиг. Кстати, я ведь до этого с Андроповым не был знаком. Видел его лишь в президиумах съездов и собраний да портреты на демонстрациях. Вытянул он из меня, что хотел, и заявил:

– Мы намерены создать в Центральном Комитете экономический отдел, руководить которым должен, по нашему мнению, секретарь ЦК. Хотим предложить этот пост Вам. Что скажете?

Это предложение меня не просто удивило, оно ошеломило.

– Юрий Владимирович, помилуйте. Вы же, наверное, знакомились с моей биографией. Я производственник и экономист, а не партфункционер. Двадцать пять лет на заводе протрубил, три года в Министерстве тяжелого машиностроения – свое министерство, казалось бы, родное, а с какими муками я с завода уходил! Потом – Госплан, тоже не имеющий отношения к партийной деятельности пост… Нет, я не потяну, у меня нет никакого опыта партийной работы. Ни дня, ни часа…

– Вот и хорошо, – прервал меня Андропов, – именно такой человек нам и нужен. У вас другой опыт есть, школа, кругозор. Сами же перечисляли: завод, затем министерство, то есть вся отрасль, дальше – Госплан, то есть все народное хозяйство… Насколько я знаю, вы и в Госплане общими экономическими вопросами занимаетесь. Так что менять профессию мы вам не предлагаем. Если вам небезразлична судьба страны, народного хозяйства – а судя по нашему разговору, небезразлична, – соглашайтесь. Где еще вы сможете воплотить ваши замыслы в реальность?

Что верно, то верно – больше нигде. Повторяю: все командные пункты тогда располагались на Старой площади. Мне предлагалось занять один из важнейших. Это был шанс. Не для меня. Но для дела. Для страны. Я и согласился. Кадровые проблемы решались молниеносно. 22 ноября 1982 года в своем коротком выступлении по оргвопросу Андропов проинформировал членов ЦК о том, что, поскольку экономике надо сейчас уделять особое внимание, Политбюро считает необходимым ввести должность секретаря ЦК КПСС по экономике. И сразу же назвал мою фамилию. Пленум Андропова поддержал.