Политические портреты. Леонид Брежнев, Юрий Андропов

Легенды и мифы возникают вокруг каждого из крупных политических и общественных деятелей. Но они имеют своим источником не только общественные ожидания и тревоги, но и разные результаты деятельности и личные качества этих деятелей. Совершенно иное мнение о возможных итогах правления Андропова изложил в своем дневнике другой крупный политик и генерал, не один раз встречавшийся с Андроповым. «Как могла сложиться судьба нашего государства, проживи Юрий Владимирович еще 5–7 лет? Споры по этому поводу, особенно между людьми отдаленными от власти и не имеющими возможности к ней приблизиться, шли давно – примерно с 1987 года, когда стали обнаруживаться слабые стороны Горбачева… Но все же, ожидала бы иная судьба наше государство, проживи Андропов дольше? Любой ветеран Службы и КПСС, ни на секунду не задумавшись, ответил бы утвердительно. Почти любой. Нельзя винить ветеранов за то, что им проще мерить настоящее аршином прошлого. Если нет ясности сейчас, нет ее в будущем, то пусть она будет хотя бы в прошлом… Прежде всего надо восстановить то, что не может вызывать сомнения: Андропов ясно видел, что страна начинает все больше отставать от своих международных конкурентов. Научно-техническая революция, изменившая материальный облик мира, обходила Советский Союз стороной. Андропов подгонял и поощрял Службу. Служба напрягалась до предела, рисковала, добывала ценнейшую информацию, но плотно сколоченная, идеальная в своем роде система отталкивала все то, что родилось не в ее недрах, морщась, с отвращением глотала чужеземные новинки, а чаще выплевывала их. Такой прием на Руси когда-то встречала картошка. Система оказывалась неспособной угнаться за обещаниями, которые ее вожди десятилетиями давали собственному народу. Андропов все это понимал и не случайно был первым за все века единоначальником России, призвавшим сограждан задуматься и осмыслить, в каком обществе они живут. Всем его предшественникам, а затем и преемникам поставить вопрос таким образом не приходило в голову. Это всегда было печальным, зачастую тяжко наказуемым уделом оппозиции. Мог ли Юрий Владимирович провести реформы иначе, чем Горбачев? Подобрать иной круг соратников и советников? Сдержать напор диссидентской интеллигенции? Сбить непомерную цену, которую позднее заплатил Горбачев за выход из международной конфронтации? Однозначных ответов на эти вопросы не было. Андропов был деятелем иного калибра по сравнению с Горбачевым, иного прошлого, иного интеллекта. Пожалуй, аплодисменты заставляли бы его не ликовать внутренне, а досадовать на самого себя. В то же время Яковлев, Шеварднадзе, Горбачев вполне могли бы войти в его ближайшее окружение. Ведь все они были птенцами одного и того же гнезда, одного и того же инкубатора – аппарата ЦК КПСС. Надо думать, что сумел бы Андропов смириться с возвращением в активную жизнь Солженицына и Сахарова. Проницательный прагматик, озаренный светом великой идеи, Андропов шел бы к реформации медленно, обдуманно, взвешивая риск каждого шага. Недуги, которые стала лечить хирургически, тупой пилой руками алчных эскулапов “демократия”, Андропов пытался бы лечить терапевтически. Возможно, мы пришли бы к тому же, но спокойнее и заплатив меньшую цену за счет народа. Все революции и контрреволюции оплачиваются народом…»[410].

Я привел здесь несколько очень разных оценок личности и деятельности Ю. В. Андропова, ни с одной из которых не могу согласиться полностью. Расхождения в оценках объясняются как несхожестью людей, делавших их, так и тем, что Андропов не сумел полностью раскрыться как политик.

Свою собственную оценку времени Андропова и его личности я изложил выше, на протяжении всей книги. Повторяться не считаю нужным. Могу лишь добавить, что Андропов, конечно же, был глубоко предан идеям и идеалам социализма, но он не являлся и не претендовал на роль теоретика социализма. Он не был хитрым, а тем более коварным, это был сын своего трудного времени, и в целом он не только старался помочь лучшему функционированию тоталитарного государства, но и стремился улучшить жизнь людей. Он был одновременно и осторожен, и решителен. О нем справедливо говорили также как об умелом организаторе и администраторе, сумевшем превратить КГБ в наиболее квалифицированный и четко действующий механизм. Даже от некоторых диссидентов приходилось слышать, что по личному составу и профессиональному уровню аппарат КГБ выгодно отличается от аппарата МВД или Прокуратуры СССР, а тем более от громоздкого и крайне бюрократизированного и коррумпированного партийного аппарата. Массовая пропагандистская кампания, проводившаяся с помощью кино, телевидения, литературы, газетных очерков по созданию нового, облагороженного облика советского чекиста – человека «с холодным умом, горячим сердцем и чистыми руками», – эта кампания не заставила, конечно, людей старшего поколения забыть страшные времена Сталина, Ягоды, Ежова и Берия. Но она не могла не повлиять на более молодое поколение.