Политические противоречия

Затѣмъ, — такъ какъ побѣда никогда не теряетъ своихъ правъ, — династія была низвергнута и замѣнена другою; пунктъ 14 хартіи измѣненъ; католицизмъ объявленъ просто религіею большинства французовъ; избирательный цензъ пониженъ; однимъ словомъ — конституція очистилась отъ тѣхъ двусмысленностей, противорѣчій и крайностей, которыя по сознанію самыхъ искреннихъ ея защитниковъ затрудняли правильное ея развитіе.

Ни въ чемъ такъ не проявлялся этотъ конституціонный фетишизмъ, какъ въ остервенѣніи, съ которымъ преслѣдовали членовъ династіи и всѣхъ тѣхъ, кого подозрѣвали во враждѣ съ этимъ фетишизмомъ. Конечно, въ 1814 г. прежде всего требовали освященія соціальныхъ принциповъ 89 г. Что же касается самой организаціи правительства, то на монархію смотрѣли какъ на необходимую форму этихъ принциповъ и какъ на существенное ихъ условіе. Это было тріумфъ законности.

За что же послѣ этого такая ужасная и оскорбительная ненависть къ старому Карлу X? Вѣрилъ ли онъ въ то, что монархическій принципъ могъ быть совмѣстимъ съ основами парламентарной системы? И когда онъ, какъ монархъ, пробовалъ отстранить ударъ оппозиціи, на половину искусственной, то скорѣе можно допустить, что онъ дѣйствовалъ по логикѣ своего принципа, чѣмъ обвинять его въ гнусномъ клятвопреступленіи? Зачѣмъ впослѣдствіи, когда король и дофинъ подписали свое отреченіе, вмѣстѣ съ ними изгнали герцога Бордосскаго, ихъ племянника, восьми-лѣтняго ребенка, и его мать, герцогиню Беррійскую, благопріятствовавшую либеральной партіи? Это не было слѣдствіемъ ненависти къ королевской власти, потому что династія Бурбоновъ была тотчасъ же замѣнена династіею Орлеанскою. Предполагали ли, что старшая династія носила въ крови своей, какъ неразлагаемый ядъ, отвращеніе къ хартіи? Вспомнимъ при этомъ, что въ 1793 году Лудовикъ XVI и Лудовикъ XVII, въ 1815 г., послѣ Ватерлооскаго пораженія — Наполеонъ I и Наполеонъ II были жертвами подобнаго же политическаго и вмѣстѣ мистическаго безумія. На конституціонную систему смотрѣли какъ на религію, и всякое посягательство на ея святость было наказуемо какъ святотатство.

Такимъ образомъ принесли въ жертву королевскую династію; создали династическое соискательство; унизили королевскую власть; уничтожили значеніе высшаго класса по природѣ консервативнаго, но для того лишь, чтобы возбудить страсти средняго класса. И все это для того, чтобы прославить и утвердить извѣстную метафизическую формулу.

Іюльская монархія.

Изгнаніе старшей линіи не было нашей послѣдней конституціонной трагедіей.

Въ 1830 г. вѣра въ хартію была полная; нѣкоторыя отдѣльныя геніальныя личности предвидѣли смуты, но масса населенія нисколько не сомнѣвалась въ истинѣ и дѣйствительности идеи; нужно было только найти вѣрныхъ людей, которые могли бы дать ей надлежащее осуществленіе. Жизнь обществъ преимущественно поддерживается вѣрою и единодушіемъ массъ. Почему, напримѣръ, 15 лѣтъ реставраціи были самымъ счастливымъ періодомъ изъ разсматриваемаго нами времени, начиная съ 89 г.? Только потому, что это были времена вѣры. Первыя десять лѣтъ правленія Лудовика Филиппа были еще сносны. Удивлялись этому разумному равновѣсію, съ которымъ опредѣлены были съ такою точностью отношенія и права разныхъ властей между собою, — которое согласовывало свободу и вмѣстѣ съ тѣмъ власть, которое соединяло консервативную осторожность съ стремленіемъ къ прогрессу. Буржуа, не тревожимый болѣе призракомъ дворянства, гордился своимъ избирательнымъ правомъ и усердно исполнялъ свои обязанности. Такія гражданскія качества конечно обѣщали долгіе дни новому порядку. Національная гвардія, рука объ руку съ своимъ государемъ, защищала конституцію неодолимымъ щитомъ. Каждый простолюдинъ спокойно стремился принять участіе въ политическихъ дѣлахъ государства, получалъ ли онъ это право путемъ матеріальнаго достатка, честнымъ образомъ добытаго, или же ему открывало къ этому дорогу новое благодѣяніе законодателя, понизившаго избирательный цензъ; такое законное честолюбіе конечно не развращало, а возвышало духъ народа. Въ такой прогрессивной равномѣрности раздѣленія власти рады были видѣть возможность лучшаго распредѣленія богатствъ, гарантію нравственнаго развитія и залогъ ненарушимой прочности мира внутренняго и внѣшняго.

Радость вслѣдъ за іюльской революціею была всеобщая и все безъ различія плотно сомкнулось около новой династіи. Конституціонная система, усовершенствованная сообразно съ духомъ послѣднихъ споровъ, имѣя въ главѣ короля-философа, сражавшагося въ 92 году за свободу и понимавшаго смыслъ хартіи, считалась монархіею, окруженною республиканскими учрежденіями.