Политические тайны Второй мировой

Серьезные разногласия возникли при обсуждении вопроса о репарациях. СССР и США удалось выработать компромиссное предложение, в соответствии с которым Советский Союз получал репарации из своей зоны оккупации и за счет германских вложений за границей (а также дополнительно 25 % промышленного оборудования из западных зон). При этом из свой доли СССР обязался удовлетворить и репарационные претензии Польши.

24 июля Трумэн при личной встрече, в присутствии Черчилля, сообщил Сталину об испытании в США нового «оружия невиданной разрушительной силы», но не раскрывал его характера действий [895]. Трумэн надеялся этим новым оружием ошеломить советского руководителя и заставить его идти на уступки в переговорных процессах по переустройству послевоенного мира. Сталин никак не прореагировал на сообщение Трумэна и не поступился принципами советской политики, а по возвращении в Москву пригласил к себе крупного ученого-атомщика Курчатова и спросил его: «Сколько будет стоить для нашей страны изобретение атомной бомбы в течение трех-четырех лет?» Ученые страны уже изучали этот вопрос, и, недолго думая, Курчатов ответил: «Она будет стоить ровно столько, товарищ Сталин, сколько нами было потрачено на всю войну с фашистской Германией». Лицо Сталина помрачнело и, чуть помедлив в своих раздумьях, он сказал Курчатову: «Мы найдем эти средства. Готовьте постановление правительства о развертывании исследований в атомной области». И через четыре года в Советском Союзе было успешно взорвано первое советское ядерное устройство.

Несмотря на разногласия по вопросу о сохранении политической и экономической целостности Германии, на Потсдамской конференции СССР, США и Великобритания достигли соглашения по вопросу об основных направлениях общей политики в отношении Германии. Они предусматривали полное разоружение Германии и ликвидацию в ней всей промышленности, которая могла быть использована для военного производства. Участники Потсдамской конференции договорились о необходимости «уничтожить национал-социалистическую партию и ее филиалы и подконтрольные организации, распустить все нацистские учреждения, обеспечить, чтобы они не возродились ни в какой форме и предотвратить всякую нацистскую или милитаристскую деятельность или пропаганду» [896]. Три державы обязались принять также и другие меры для того, чтобы Германия никогда больше не угрожала своим соседям или сохранению мира во всем мире. Потсдамским соглашением была определена новая польско-германская граница по линии Одер — Западная Нейсе. И Трумэн, и Эттли пытались протестовать против включения в состав Польши Силезии, но Сталин поставил их перед свершившемся фактом, и никто с этой территории уже не мог заставить русских и поляков уйти.

По настойчивому требованию Сталина довоенная территория Польши, площадью в 212 тысяч кв. км, получила приращение на западе, за счет древних польских земель, более чем в 100 тысяч кв. км (территория, равная Голландии, Бельгии и Албании вместе взятым). До Второй мировой войны Польша имела выход к Балтийскому морю протяженностью 71 км, то стала иметь — 526 км. Без сталинской инициативы никто из западных союзников не собирался давать полякам такие приращения территории и приходится сейчас только удивляться, что в Польше забыта память этих его добрых дел.

Установление этой новой польско-германской границы было подкреплено решением Потсдамской конференции о переселении немецкого населения, оставшегося в Польше, Чехословакии и Венгрии на свою историческую родину. Потсдамская конференция подтвердила передачу Советскому Союзу Кенигсберга (с 1946– Калининград) и прилегающему к нему района. Она учредила Совет Министров иностранных дел (СМИД), возложив на него подготовку мирного урегулирования. В качестве немедленной задачи на СМИД возлагалось составление мирных договоров с Италией, Румынией, Болгарией, Венгрией и Финляндией. Три правительства подтвердили на Потсдамской конференции свое намерение передать главных военных преступников суду международного военного трибунала.

Американская делегация была крайне заинтересована в скорейшем вступлении СССР в войну против Японии. Утверждения, будто ко времени Потсдамской конференции Соединенные Штаты уже не видели в этом необходимости, не соответствует действительности. После того, как советская делегация подтвердила свое обязательство вступить в войну против Японии, Трумэн признался в частном письме, что «получил без напряжения то, ради чего сюда прибыл, — Сталин вступит в войну… Теперь можно сказать, что мы закончим войну на год раньше, и я думаю о тех парнях, которые не будут убиты». [897]