Политические тезисы

Если католицизм есть религия насилия и организации, протестантизм – сделки и расчета, то православие есть религия милости и любви – религия величайшего света и величайшего. оптимизма. Это есть основная и неистребимая духовная ценность России, которая не может быть подчинена никаким преходящим задачам государственного строительства, хотя бы потому, что всякое подчинение этой религиозной ценности какой бы то ни было другой – неминуемо и автоматически влечет за собой ослабление и уничтожение России.

4. Политический строй России.- монархия – так, как он складывался в веках, не есть чье бы то ни было изобретение или результат чьего бы то ни было насилия – это есть результат вековой работы религиозно-национального инстинкта.

5. Этот политический строй с той степенью точности, которая вообще возможна в земных делах, – отражал идею свободного, не обусловленного насилием, добровольного подчинения свободного человеческого духа высшим ценностям. Поэтому православная монархия оказалась организованной не по принципу конституционной сделки, выраженной в "великой хартии вольностей", и не по принципу вооруженного насилия, выраженного в законе "крови и железа", – а по закону Христа. Этому закону были одинаково подчинены и Царь, и Мужик. Оба, безо всяких конституций, шли к одной и той же цели – и шли одинаковыми путями, и прошли через одну и ту же Голгофу.

6. Мы отдаем себе совершенно ясный отчет в том, что восстановление и очищение этих глубинных истоков религиозно-национальной жизни не может быть достигнуто ни прокламациями, ни даже программами. Антихристовы наследия и дворянского и большевицкого крепостного права потребуют многолетней работы гениев и чиновников, воинов и проповедников, поэтов и изобретателей. Но мы первые вступаем на путь сознательного и продуманного возрождения нашей исконной религиозной, национальной и государственной мощи.

7. Именно поэтому для нас принципиально неприемлемы ни кровавый и насильнический религиозный опыт Западной Европы, ни также опыт ее государственно-строительной истории. Наша религиозная жизнь, как и наша государственная жизнь, – при всех их грехах, – были и останутся впредь – самыми совершенными на земле формами религиозной и государственной жизни. Мы не смущаемся ни Ярославскими-Губельманами с их "Безбожником", ни наследниками Ленина с их коминтерном: все это пройдет.

Россия грешна, и Россия больна. Болезнь приходит к самым сильным мужам и грех приходит к самым святым людям. Пытаясь излечить русскую болезнь всеми доступными нам средствами, мы достаточно культурны, чтобы знать: всякая болезнь есть неизбежное последствие предыдущих прегрешений против здоровья.

8. Наши протесты против попыток напялить на русскую спину пиджак с чужого плеча имеют глубочайший религиозно-национальный смысл: они не продиктованы "полемикой".

Мы считаем, что даже и те методы национально-государственного строительства, которые в других моральных условиях и у по-иному одаренных народов дают современные успехи, – будучи применены к нашим моральным условиям и к по-русски одаренному русскому народу – дадут результаты катастрофические. Мы считаем, что всякие попытки навязать русской истории нерусские государственные системы, вызванные к жизни задачами внешней торговли и задачами внешней политики (на противоположных полюсах – Англия и Германия), являются новыми попытками замутить и отравить истоки русского религиозно-национального и государственно-творческого инстинкта и сознания. С этими попытками мы боролись, боремся и будем бороться, откуда бы они ни исходили. Россия – сама по себе. Ничего доброго от заграничных идейных импортеров мы до сих пор не видали – и не увидим.

9. Основной грех, который России предстоит преодолеть, – это грех крепостнического наследия и, как его последствие, грех марксистского наследия.

Мы никак не отталкиваем живых людей, не по своей вине попавших в дворянство, как не отталкиваем живых русских людей, не по своей вине попавших в марксизм. Но мы с одинаковой беспощадностью относимся как к преступлению крепостничества, так и к преступлению марксизма. Мы не верим в эволюцию советской власти, ибо все, что оттуда произойдет, – произойдет из принципиально зараженного источника. И те люди, которые родятся для политической жизни из "советской эволюции", будут неизбежно носить на челе своем каиново пятно марксизма, хотя бы и прикрытое эволюцией, национализацией и великодержавностью. Нам нужна великодержавность духовной свободы, а не великодержавность универсального рабства. 10. Мы также не верим в эволюцию русского Кобленца – верхов русской эмиграции.