Политический сыск, борьба с террором. Будни охранного отделения. Воспоминания

Эти предвестники революции стремились сделать из Распутина пугало, чтобы осуществить свои сатанинские планы. Поэтому они распускали самые нелепые слухи, которые создавали впечатление, что только при посредничестве сибирского мужика можно достичь высокого положения и влияния. Чем сильнее чернили имя Распутина и чем больше преувеличивали его влияние, тем легче было скомпрометировать светлый образ Царицы и в итоге превратить русских людей в рабов Интернационала, а могучую и победоносную империю – в страну, где царствуют хаос и анархия.

Несомненно, время от времени Распутину приказывали явиться к Императрице, которая с сердечностью, так шедшей Ее Величеству, и, возможно, конечно, с определенной склонностью к мистицизму, принимала его с большой добротой. Она твердо верила, что он никогда не солжет, а то, что его визиты совпадали с улучшением состояния здоровья Наследника престола, еще более укрепляло ее расположение к нему. То, что «излечение» Цесаревича Распутиным было не более чем случайным совпадением, – мое твердое и непоколебимое убеждение. Я никогда ни на минуту не верил, что Распутин обладает гипнотическим взглядом или способностью чудесно исцелять. По случайному стечению обстоятельств один-два раза после визита Распутина в комнату больного Царевича пациенту становилось лучше, и возможно, успокаивающее воздействие, которое, несомненно, исходило от этого здорового мужика, могло играть некоторую роль в этом улучшении.

Не верил я и в то, что Царица считала Распутина чудотворцем. Он часто проявлял глубокий и искренний интерес к судьбе Цесаревича, и этого достаточно, чтобы объяснить благосклонность Императрицы к нему. Она была слишком благородна, чтобы оскорбить чувства этого хорошего человека, который боготворил ее, вниманием к вульгарным и оскорбительным слухам.

Может быть, Император случайно обсуждал правительственные дела со своей супругой в присутствии Распутина, и правящая чета спросила, что он думает по этому поводу. Но совсем глупо и вместе с тем наивно утверждать, что Царь, принимая решение, позволил себе поддаться влиянию случайных замечаний простого мужика. В подобных обстоятельствах было вдвойне плохо, когда даже люди в правительственных кругах и высшие чиновники стали полагаться на «влияние» Распутина, вместо того чтобы сделать что-то разумное и более соответствующее данной ситуации, например просто игнорировать его. Конечно, абсурдно верить, что продуманные рекомендации министра должны получить поддержку у мужика до того, как будут одобрены Царем!

Однако праздная болтовня оказалась сильнее разумных доводов. Поэтому через какое-то время люди по всей России стали верить во всемогущество Распутина и говорить об этом не только в гостиных и ресторанах, но и в избах, кухнях и жилье прислуги как об уже доказанном факте. Это, естественно, было использовано революционерами, чтобы поднять народ против такого положения дел, когда, как они уверяли, Россией правит порочный «старец».

На самом деле все это было очень далеко от правды. Если Распутин и играл какую-либо роль при Дворе, то очень небольшую и ни в малейшей степени не сравнимую с той, которую играли высшие чиновники. Ум и природная смекалка давали ему иногда возможность трезво и проницательно судить о человеке, только раз им встреченном. Это тоже было известно Царице, поэтому она иногда спрашивала его мнение о том или ином кандидате на высокий пост в правительстве. Но от таких безобидных вопросов до назначения министров Распутиным – очень большой шаг, и этот шаг ни Царь, ни Царица, несомненно, никогда не делали.

Может показаться, что эта моя уверенность идет вразрез с известным фактом, что один или два раза Распутин посылал телеграммы Императрице по поводу важных назначений в правительстве. Эти телеграммы в основном и используются в качестве неопровержимого доказательства несомненного влияния Распутина на Двор. Я, однако, настаиваю, что содержание этих телеграмм доказывает только вызывающее сожаления отсутствие такта у Распутина. Сыграли ли свою роль эти рекомендации – это совсем другой вопрос. Только в этом случае можно было бы говорить о «влиянии» Распутина. Но, с другой стороны, оказывается, что во многих случаях ходатайства Распутина не имели успеха. Один или два раза случалось, надо признать, что кандидаты, которых он предлагал, были назначены; но в этих случаях решения были приняты задолго до его вмешательства, на совсем других основаниях и были бы осуществлены, даже если бы Распутин и пальцем не шевельнул. Эти назначения являются такими же случайными совпадениями, как и улучшение состояния здоровья Цесаревича после посещений «старца».