Политическое лидерство

Хотя анализ Бернса являет собой значительный шаг вперед по разграничению между «реальными» лидерами и иными, все же он остается ограниченным, поскольку ясно, что реальность гораздо богаче и ее нельзя «комфортно разместить» в двух категориях. Не принесет большой пользы деление на три категории, предложенное в свое время М. Вебером, который, скорее всего, имел в виду идеальные типы, чем их реально существующие категории. Можно было бы согласиться с тем, что категория «преобразующего лидера» во многом отвечает понятию «харизматического лидера», в то время как «деловой» лидер вроде бы ощущается как близкий к «бюрократическому авторитету». А вот понятие «традиционного» лидера остается вне поля зрения. Берне не находит оснований для выделения этой категории в современном мире.

Почему взяла верх дихотомия

Почему Бернс и другие исследователи продолжают делить лидеров на две категории, в то время как внутри категории «лидеров-героев» и внутри категории «обычных» лидеров наблюдаются резкие отличия лидеров друг от друга? Ведь ясно, что Наполеон — это не то же самое, что Гитлер, что Ленин не похож на Рузвельта. Точно также не все «деловые» лидеры похожи друг на друга: Дж. Ф. Кеннеди или Брежнев — это совсем не то же самое, что премьер-министры Франции или Греции 40-50-х годов.

Частично ответ на этот вопрос состоит в том, что политологи склонны делить все и вся на две или три категории (либеральное — авторитарное, демократическое — авторитарное, централизованное — децентрализованное). Лишь постепенно стала утверждаться тенденция более многогранного понимания, хотя упрощенные классификации с трудом уходят из практики. Политологии не следовало бы заимствовать свои методы из таких «предписывающих» дисциплин, как право, где естественно деление различных ситуаций по двум, трем или более категориям в надежде, что это деление окажется удовлетворительным в эмпирическом контексте.

Однако сохранение дихотомического подхода к изучению лидерства объясняется не только традициями политической науки. Оно вытекает из более широких соображений, в том числе нормативного характера. Ведь и в исторической пауке есть деление па «великих людей» и «простых смертных». «Великий человек» может быть «хорошим» или «плохим», но все дело в том, что он оказывает больше влияния, чем остальные.

Таким образом, политология имела дело с традицией, которая отдавала лидерам «командные высоты» в объяснении событий. Такой подход был сотрясен до основания, когда появилась школа исследователей, заявивших, что «лидеры не имеют никакого значения». Социологи и некоторые историки (в частности, историки социально-экономического направления) начали отрицать лидеров. «Массы, а не лидер — вот новый герой»[8]. Между приверженцами двух направлений возникла своего рода холодная воина.

Утешением для представителей обеих направлений стало согласие с идеей, что, с одной стороны, существует несколько «великих» лидеров, а с другой стороны, — масса «обычных» лидеров. Разумеется, никто не может полностью отрицать роли великих лидеров, которые возвышаются, подобно колоссам, над всей политической панорамой.

Но на практике легче изучать ситуации, когда нашими делами руководят «гномы». Социологи и политологи привычно концентрируют свое внимание на ситуациях, когда страны управляются лидерами более низкого ранга — главами правительств и министрами. И, поскольку только незначительное меньшинство политологов обладает необходимой смелостью, предпочтение было отдано тезису о том, что главную роль играют «силы, находящиеся внизу».

Разграничение между «героями» и «обычными лидерами» не есть просто результат сверхупрощения. Оно уходит глубокими корнями в общественную науку, особенно в политологию. Но следует признать, что действительность гораздо сложнее; нужны такие модели и такие методы исследований, которые позволят более реалистично обрисовывать контуры лидерства.

Потребность изучать вариации в лидерстве на основе многомерности

Политическое лидерство состоит в действиях, направленных на изменение среды. Его специфический характер зависит, как я уже отмечал во введении, от комбинации трех аспектов: личностных черт лидеров; инструментов, которые они имеют в своем распоряжении; и ситуации, с которой они имеют дело. Ясно, что все эти три аспекта нуждаются в широком определении. Личностные черты лидеров включают не просто «личность» лидеров, но сумму элементов. которая «описывает» лидеров в конкретный момент. Конечно, они включают элементы «личности», особенно энергичность, напористость, способность быстро проникать в проблему; но они включают также другие аспекты, которые могут обычно быть определены как «социологические», например, изучение избирателей включает как социологические, так и психологические черты. Так что изучение социального происхождения и карьеры лидеров — важный аспект изучения личностных элементов лидерства.