Политическое цунами

Начало войны в Афганистане дало возможность Картеру (с подачи Бжезинского) 23 января 1980 г. публично заявить стратегический тезис о том, что «попытка внешней силы овладеть контролем над Персидским заливом будет рассматриваться как посягательство на жизненно важные интересы Соединенных Штатов Америки, и такое нападение будет отражено всеми необходимыми средствами, включая военную силу»[123] (так называемая «доктрина Картера»).

Выдвинутая же США в начале 80-х гг. доктрина «конфликтов малой интенсивности», в соответствии с которой региональные конфликты расценивались как прямая угроза безопасности Соединенных Штатов, оправдывала все более активное вмешательство американцев в политику Ближнего Востока.

Помимо якобы «спровоцированной Советами» помощи исламским радикалам, утверждалось, что США поддерживают на Востоке режимы наиболее умеренные (например, режим Саддама Хусейна). На деле, однако, политика США на Востоке состояла в развязывании в регионе соответствующих американским интересам локальных конфликтов.

Так, США не только поддержали Саддама Хусейна в ирано-иракской войне 1980–1988 гг., но и способствовали началу этой войны. В своих мемуарах Бжезинский признался в том, что после визита в Амман в июле 1980 г. он представил Картеру доклад, в котором объяснялось, что ирано-иракский конфликт «согласовался с американской политикой в регионе»[124].

С территории Афганистана исламисты внедрялись на среднеазиатскую территорию СССР. По воспоминаниям Мохаммеда Юсуфа, Кейси в феврале 1984 г. на встрече с ним и главой ISI генералом Ахтаром предложил: «Северный Афганистан — это трамплин для советской Средней Азии. И это как раз мягкое подбрюшье Советов. Мы должны переправлять туда литературу, дабы посеять раздор. А потом мы должны послать туда оружие, чтобы подтолкнуть локальные восстания». Пакистанская сторона выразила согласие[125].

И уже в апреле 1984 г., как рассказал Юсуф, была совершена первая вылазка на территорию советской Средней Азии, сразу же принесшая большое количество завербованных[126]. А в 1986 г. произошло первое восстание в СССР на этнической почве (в казахстанской Алма-Ате), давшее старт процессу последовавшего вскоре развала Союза.

После ухода СССР из Афганистана проект взращивания в регионе «специсламизма» и его распространения из региона вовне продолжился. Авторитетный исследователь движения «Талибан» Ахмед Рашид вспоминал в своей книге: «На дворе апрель 1989 года, советские войска только что покинули Афганистан. Я возвращался в Пакистан из Кабула… Неожиданно за моей спиной подъехал и остановился грузовик, полный моджахедов. Но его пассажиры не были афганцами…Группа состояла из филиппинцев народности моро, узбеков из советской Средней Азии, арабов из Алжира, Египта, Саудовской Аравии и Кувейта и уйгуров из китайского Синцзяна. Они проходили подготовку в лагере недалеко от границы и ехали в Пешавар на выходные. (…) Вечером того же дня премьер-министр Беназир Бхутто давала обед для журналистов в Исламабаде. Среди гостей был генерал-лейтенант Хамид Гюль, глава разведки… Я спросил, не играет ли он с огнем, приглашая мусульманских радикалов из исламских стран, считающихся союзниками Пакистана… «Мы ведем джихад, и это первая исламская интербригада современной эпохи…» — ответил генерал»[127].