Политика

Очевидно, Аристотель представляет природу самостоятельной внутренней силой, способной сообщать телам движение и удерживать их в покое. Природу он отождествляет с живой мировой силой и признает, что всю вселенную проникает оживляющая теплота. Он сравнивает эту природу с художником, который действует не по полному сознанию, но под влиянием неясного побуждения, а потому называет ее не божественной, а только демонической. В этом, по его мнению, следует искать объяснение того, что в природе так часто имеет место случай и неожиданность; в этом также заключается причина многих несовершенств, замечаемых в природе, деятельность которой представляется Аристотелю, таким образом, инстинктивной. В то же время Аристотель утверждает, что природа стремится всегда к одной цели. Целесообразность он признает во всех ее проявлениях; он говорит, что только ввиду цели ласточка вьет свое гнездо. То же самое замечается и в растениях, которые для своего питания пускают корни внутрь земли, а не на ее поверхности. Это кажущееся противоречие объясняется тем, что в природе два начала: материя и форма, или действующая идея. Если природа действует иногда ощупью, делает уклонения и ошибки, это принадлежит материи. Необходимо допустить, что Бог приводит в движение материю. Как дисциплина существует вместе и в армии, и над нею в уме полководца, так Бог есть в одно и то же время закон и законодатель, порядок и распорядитель вещей. Так как движение есть сущность природы, то физика есть, собственно, теория движения; ее исследования относятся к неподвижному (божественному), к подвижному нетленному (небу) и к подвижному тленному, или к подлунной природе. Движение Аристотель отождествляет с идеей изменения.

Аристотель доказывает, что не было времени, когда бы не существовали изменение и движение. Если бы все вещи находились в покое, то первое движение должно было бы произойти от какой-нибудь перемены в некоторых из этих вещей, то есть должна быть какая-нибудь перемена прежде первого движения и т. д. Это приводит к признанию существования первого двигателя. Движение должно совершаться постоянно, продолжаться или непрерывно, или последовательно. Однако постоянство более свойственно непрерывному чем последовательному. Итак, непрерывное лучше. Но мы всегда предполагаем, что в природе происходит лучшее, если оно возможно. Поэтому движение первого двигателя должно быть непрерывное, если такое вечное движение возможно. Шаткость такого доказательства очевидна. Аристотель старался решить несколько великих вопросов о Вселенной, раскрывая смысл слов и выражений, обозначающих самые общие понятия о вещах и их соотношениях. Все это влекло за собой только диалектические тонкости и трудности, требующие для преодоления их большой затраты сил и не ведущие к познанию законов природы. Уэвель такую физику называет гиперфизической. Аристотелю, по-видимому, совершенно неизвестны были мнения ионийцев и пифагорейцев о свободном движении небесных тел в пространстве, которые, однако, заключали в себе в зачаточном состоянии теорию всемирного тяготения. Этим объясняются его промахи в астрономии, о которых говорит Шопенгауэр. Главные положения аристотелевской астрономии суть следующие: на небе господствует гораздо больший порядок движений, чем на Земле. Эти небесные движения могут быть только простейшие и совершеннейшие, то есть исключительно кругообразные движения, именно такие, в которых тела постоянно движутся вперед в одном направлении и все-таки возвращаются только к своему первоначальному положению. Эти небесные тела – существа, не подверженные страданиям, достигшие лучшей цели; они ближе к божественному, чем Земля и живущие на ней люди. Небо имеет свою душу и начало своего движения в самом себе, и это движение не нуждается ни в каком отдыхе, как, например, бывает у животных, потому что совершается без труда и не влечет за собою утомления. Превосходство этого движения небесных тел состоит также в том, что от правой стороны оно опять приходит к правой. Впрочем, это относится только к самому верхнему небу, где живут созвездия. Но низшие сферы заключают в себе планеты, и эти последние – не такие совершенные существа, потому что они движутся и налево и направо. В середине мира стоит Земля, потому что земное всегда стремится к сосредоточению мира.