Политика

– Послушай, мне наплевать на них, – прошипел он. – Независимо от того, что ты имеешь в виду, мое дело сделано. Если ты хочешь, чтобы я связался с нашим другом, спросил, каковы его намерения, я сделаю это. Но это будет дружеская услуга с моей стороны, потому что я больше ничем никому не обязан.

Наступило непродолжительное молчание.

– Ну хорошо, – согласился Тенг все еще мягким голосом. – Впрочем, тебе следует помнить, что поиски истины могут быть возвращены на правильный курс с такой же легкостью, с какой они были отвлечены в ложном направлении.

Хвостов вздрогнул. Эти азиаты со своими загадочными фразами всегда заставляли его нервничать. – Что ты хочешь этим сказать?

– Подумай о своих интересах, мой друг. Будет очень неприятно, если они внезапно столкнутся с моими. Люди, стоящие за моей спиной, мнение которых тебя так мало интересует, имеют длинные руки и еще дольше помнят нанесенные им оскорбления.

Хвостов неожиданно почувствовал приступ острой боли в желудке. Черт побери, подумал он, ведь язва уже давно не давала себя знать.

Он глянул через плечо на Свету и Надю. Они все еще продолжали перешептываться. Казалось, они не обращают на разговор ни малейшего внимания. Страсть – одна из самых ненадежных и капризных эмоций, подумал Хвостов. Она может поднять человека из грязной канавы на вершину мира и затем с такой же легкостью столкнуть его в пропасть.

– Я сейчас позвоню нашему другу, – сказал он и нажал на кнопку, прерывающую разговор.

Надя придвинулась к Хвостову, надеясь отвлечь его от дел ради продолжения любовных утех.

– Подожди, – сказал он, грубо оттолкнув ее. – Сначала мне нужно покончить с этой чертовой путаницей.

Собравшись с мыслями, он набрал номер прямого телефона министра, чтобы его секретарь не мог слышать разговора, и на другом конце канала зазвонил телефон. Он выждал пять звонков после чего услышал приветствие, произнесенное раздраженным голосом. Хвостов ответил тем же.

– Здравствуйте, господин министр, – сказал он.

– Хвостов? Ты с ума сошел! Почему ты звонишь мне сюда?

– Всего несколько слов.

– Дело не в этом. Линия может прослушиваться.

– Вот что, господин министр. Я не люблю политику и сейчас начинаю жалеть, что ввязался в это дело. Однако людям приходится следовать по выбранному ими пути, – Ты не мог бы кончить философские рассуждения и перейти к сути? Только не забудь, не исключено, что мы не одни и нас слушают.

– Ну что ж, хорошо. Я хочу дать вам совет, господин министр, – бросил Хвостов. – Вы можете поступать с ним, как вам угодно, но я надеюсь, что все же вы отнесетесь к нему с должным вниманием.

– Ну хорошо, хорошо. Так в чем дело?

– Наш зарубежный компаньон считает, что вы перестали обращать на него внимание. Он говорит…

– Этот человек не является моим компаньоном. Он всего лишь передаточная инстанция для товаров и, в свою очередь, передает то, что ему Поручают другие.

– Меня это мало интересует. Он утверждает, что вы отказываетесь отвечать на его звонки. Мне видится важным, чтобы вы поговорили с ним.

– Хвостов, разве ты не понимаешь, что я закладываю фундамент нашего общего дела? Я не хочу повиноваться его капризам. Если он ухе сейчас считает, что может говорить со мной когда ему заблагорассудится, представляю, что он потребует потом. Он и его хозяева, что скрываются за его спиной.

– Поговорите с ним, господин министр. Успокойте его. Я не хочу, чтобы он стал моим врагом.

– А мне не нравится, что он пытается противопоставить нас друг другу. Ему придется подождать, когда я буду готов поговорить с ним. Если ему это не нравится, хрен с ним.

– Послушайте, вы должны понять, что в его силах повернуть все это против нас самих.

– У нас достаточно дел, чтобы не забивать себе головы его проблемами. Я получил секретную информацию относительно американской операции в Калининграде.

Там происходят события, которые могут принести нам серьезные неприятности, хотя я не знаю точно, какие именно. Мы должны быть готовы принять срочные меры, если в этом возникнет необходимость. Мне кажется, что в создавшейся обстановке ты сам должен взяться за это дело.

– Это меня не интересует. Я уже сделал все.

– От тебя потребуется нечто большее. Мне нужно снаряжение, могут понадобиться и люди. Если ты считаешь, что можешь сейчас умыть руки, то совершаешь серьезную ошибку.

– Видел я гребаные ваши игры! Я уже сказал, жалею, что ввязался в это дело!

– Ничего не поделаешь, Хвостов. Жизнь – это политическая игра, с того самого момента, как еще в детстве мы соперничали друг с другом, стараясь завоевать внимание родителей, отхватить себе то, что лучше и интересней. Я уверен, что именно тогда мы научились предательству. Семья является школой предательства, где мы становимся иудами и любимый брат превращается во врага, верно?

– Не знаю. Я перестал вас понимать, господин министр.

– Вот как? Только не забывай, что именно ты был на той шхуне в Хабаровске.

– У вас все? – спросил Хвостов, не скрывая сарказма.

– Нет. Мне нужно, чтобы ты использовал свои многочисленные связи, несмотря на то, что я отношусь к ним с презрением. Пришло время немного помутить воду.