Политика

— Что сказать, если меня спросят, почему я интересуюсь этой информацией?

— Придумай что-нибудь, Лен. Рейзенберг тяжело вздохнул.

— О'кей, сделаю все, что в моих силах. Есть тут один парень, он работает в таможне в Центре мировой торговли. Если мы закончим разговор в ближайшие десять секунд, думаю, мне удастся захватить его на работе и пригласить в ресторан.

Между прочим, я знаю, как настроить его дружески по отношению к нам.

— Действуй по своему усмотрению, только не влипни.

— Да понял я, понял. Позвоню сразу, как только узнаю что-нибудь.

— Спасибо, Лен.

— Никаких проблем. Вот почему обо мне все говорят, как о признанном производителе среди породистых победителей скачек.

— Кроме того, ты настоящий mensch[14], — сказал Гордиан.

— Извини, я не говорю по-французски, — отозвался Рейзенберг. И повесил трубку.

— По моему мнению, просто позор, что эти некурящие нацисты приняли закон, запрещающий курение, в городе нигде не покуришь, разве что в гребаном сортире, — проворчал Стив Бейли, тот самый инспектор таможни, о котором Ленни Рейзенберг говорил Гордиану. Он сидел напротив Ленни в обитой кожей ложе «Квентина» — паба напротив двух громадных небоскребов, обставленного в британском стиле с панелями темного дерева, огромным баром в виде подковы и пожилыми официантами, которые работали здесь так долго, что знали наизусть все меню.

Ленни пожал плечами и уклончиво покачал головой.

— Тут есть свои за и против, — сказал он.

— Ты что, собираешься сказать мне, что в ресторанах нельзя отвести место для курящих?

Как это было раньше, пока к власти в мире не пришли ханжи и молокососы?

— Дело в том, — сказал Ленни, — что мне жаль бедного официанта, который рискует получить рак легких из-за того, что будет вдыхать табачный дым на работе.

— Сразу видно, что это говорит перековавшийся курильщик, потреблявший раньше три пачки сигарет в день, — фыркнул Бейли. — Хозяин ресторана, который жалеет своих официантов, всегда может нанять курильщиков для обслуживания клиентов в местах для курящих.

— Даже в этом случае, — напомнил Ленни, — в прошлом они рассчитывали размеры отделений в соответствии с числом посадочных мест, а это не давало возможности Министерству здравоохранения заставить закон действовать.

Инспекторы приходят и считают число клиентов, чтобы убедиться, что правила не нарушаются — ты понимаешь, что я имею в виду. — Он снова пожал плечами. — Тем временем владельцы ресторанов ставят столики так близко друг к другу, что парень с соседнего столика едва ли не сидит у тебя на коленях.

— Или девушка, что намного приятней.

— Как угодно, — фыркнул Ленни. — Дело в том, что...

— ... что я только что кончил есть вкусного тушеного барашка, держу в кармане свежую сигару «маканудо» и хочу выкурить ее, чтобы заверить свой ужин, — закончил за него Бейли, проводя ладонью по короткой щетке седых волос. Когда тебе пятьдесят и у тебя простата больше баскетбольного мяча, остается мало способов получить наслаждение от жизни. Человеку нужна свобода, разве не так, Ленни?

Рейзенберг посмотрел на него и решил, что лучше момента не придумаешь, даже если ждать миллион лет.

— Это напоминает мне об одной штуке. — Он сунул руку в карман своей спортивной куртки, достал оттуда конверт с эмблемой «Мэдисон-сквер гарден» и протянул его через стол.

Бейли уставился на конверт, держа руки под столом.

— Господи, — пробормотал он. — Что это?

— Маленький подарок, Стив. От «Никербокеров» Нью-Йорка мне и от меня тебе.

— От «Никеров»?

— Угу.

— Господи. — Бейли нервно сглотнул, над столом появилась рука и протянулась к конверту. Он взял его осторожно, словно конверт был слишком горячим и Бейли боялся обжечься, затем открыл и заглянул внутрь.

Его глаза расширились от удивления.

— Господи, — повторил он в третий раз, покачивая головой. — Но ведь это абонемент на весь баскетбольный сезон!

— Если быть точным, на оставшуюся часть сезона, поскольку сейчас уже январь, — заметил Ленни. Он посмотрел на Бейли. — Ты чего качаешь головой?

— Я не качаю.

— Качаешь. Если тебе не нравится мой подарок...

— Ну, конечно, нравится, ты ведь знаешь. Как это, черт возьми, может не нравиться? Но поскольку Рождество уже прошло, должна быть какая-то другая причина, по которой ты даришь его мне, и я не уверен, что хочу эту причину знать.

— Ты причиняешь мне боль, Стив. — Ленни отрезал вилкой кусок творожного пудинга, который он заказал на десерт. — Абонемент принадлежит тебе, безо всяких обязательств с твоей стороны, потому что мы друзья, правда? — Он ухмыльнулся. — Разумеется, раз ты заговорил об этом, есть кое-что...

— Что-то я не заметил, что говорил об этом.

— Не говорил о чем?

— О чем-то. — Бейли задумчиво уставился на конверт, словно взвешивая его на открытой ладони, а спустя несколько секунд покачал головой и сунул его в карман. — Но раз ты поднял вопрос, что я могу оказать тебе ответную услугу, прошу тебя высказать предложения. Только имей в виду, что я законопослушный американский гражданин, если это не нарушает моих интересов, разумеется.