Политика

– Ну что, будем отрезать чуваку ухо? – спросила Верка.

– Нет, ты, что? Он же нас сдаст потом.

– Не сдаст. Мы ему сначала ухо, а потом и самого – на кусочки. И выкинем на помойку.

– Ты что, с ума сошла? У меня в квартире?

– Не ссы, шучу. Мы его только немного поучим. Покажем кое-что. А то думает, что познакомился с девушкой – и сразу в постель. Нет, парень. Ничего подобного.

Она опять ударила меня кулаком в нос. Я вместе со стулом полетел на пол, но, падая, успел втянуть голову в плечи.

Оля и Верка подскочили и начали бить ногами. Я мычал и ныл.

– Теперь поссы на него, Верка, – сказала Оля.

Верка встала надо мной, расставив ноги. Я закрыл глаза. Моча полилась на волосы, защипала разбитую губу и нос.

– Ну что, вкусно? – комментировала Оля. – Ну, наверное, хватит с него. А что теперь?

– Убьем, – весело ответила Верка.

– Ладно, давай серьезно.

– А что тут серьезно? Отпустим – и все, – Верка содрала с меня платок, вытащила изо рта мокрые от слюны трусы и бросила на пол.

– Нет, отпускать так просто нельзя, – сказала Оля. – Он на нас тут же кинется. Давай лучше его вырубим сначала, а потом вынесем из квартиры.

– Нет, девчонки, вы что? Не надо. Я сам уйду, обещаю, не трону.

– Не базарь.

Оля взяла бутылку из-под вина. Подошла, примерилась. Я уклонился, вывернув шею. Попало по ключице.

– Ай, блядь, ты мне ключицу сломала! Блядь, сука.

– Дай я.

Верка выхватила у нее бутылку и замахнулась. Мне смертельно хотелось ссать. Ключица горела, болели почки и разбитая голова.

– Отпустите, – сказал я негромко.

Оля села на диван напротив меня.

– Ты понимаешь, что мы могли бы с тобой сделать? Мы могли бы тебя трахнуть бутылкой из-под вина. Или ухо отрезать. А потом убить…

– И расчленить, – вставила Верка.

– … Но мы этого не сделали. Хотя могли. И у нас есть друзья. Много друзей. И я тебе обещаю, что если ты сделаешь глупость, тебе потом будет очень плохо, в сто раз хуже, чем было сейчас… Ты понял?

– Понял.

– И тебе надо забыть номер этого дома и этой квартиры и как мы выглядим. Мы никогда не встречались с того времени, как я ушла из фирмы. Понял?

– Понял.

Они вместе со стулом выволокли меня в прихожую. Оля открыла дверь и выбросила на лестничную площадку мои кроссовки. Я заметил, что обе держат в руках по ножу.

– Короче, мы сейчас разрезаем веревки, ты встаешь и без шуток выходишь и исчезаешь. Понял?

– Понял.

Оля разрезала веревки и сказала:

– Пошел.

Я встал, переступил порог, резко развернулся и сунул ступню в дверь, прежде чем они успели ее закрыть. Ногу прищемило, я взвыл.

– Режь ему палец! – закричала Оля.

Я вырвал ногу, дверь тут же захлопнулась. Я сел на ступеньку, обул кроссовки, зашнуровал и начал спускаться по лестнице.

Оля [15]

Первый день осенних каникул у нас подло украли – заставили «мыть школу»: тереть корявые стены с отслоившейся краской, драить парты, обрисованные фломастером и делать прочую подобную ерунду, которая никому не нужна: через неделю каникулы кончатся, и все опять будет засрано.

Я бы с радостью не пошел на эту уборку, но тогда поставят «неуд» за поведение. Знают, как шантажировать, суки. Знают, что выпускной класс, и мне нужно хорошее поведение.

Несколько человек все равно не пришли: нашли отмазки или просто забили. Раза два в класс заглядывал идиот-директор. Проработав двадцать лет в школе, он совсем одурел и даже не умеет разговаривать по-нормальному, всегда только кричит.

К середине дня уборка закончилась. Классной не понравилось, она забухтела, что плохо – и насрать, пусть сама убирает. Дома я включил телевизор – там была одна лажа. Я валялся на диване, смотрел, как синеет небо в окне, слушал «Группу крови», курил на балконе, потом просто плевал на прохожих, пока не замерз.

Оля училась на класс старше меня, тоже была отличницей. Мы вместе участвовали в придурочных мероприятиях – седьмое ноября, первое мая, первое сентября. Мы не здоровались – это было не принято. Классе в седьмом узнал, что Оля «ебется». Это сказал мне Гудрон из нашего класса. Я не поверил, потому что она была не такая, как другие, про кого говорили такое же. Те были вульгарные двоечницы, в мятых передниках и спортивных штанах под платьями.

Тогда в нашей школе как раз разразился «трипперный скандал»: две девчонки из параллельного класса загуляли и не пришли в школу три дня подряд. Их «классная» решила сходить к той, которая ближе живет – в доме рядом со школой, – и оказалось, что обе все эти три дня трахались с какими-то бывшими зэками, которые только откинулись. Зэков посадили за совращение малолетних, а девчонок отправили в КВД на анализы. У обеих обнаружили триппер.

Я в первый раз увидел Олю с пацаном, когда учился в восьмом. Это было на школьной дискотеке. На дискотеки ходили начиная с восьмого, и это была одна из первых моих дискотек. Я жутко стеснялся, потому что не умел танцевать и стоял всю дискотеку у стенки, наблюдая, как танцуют другие.