Политика и театр в Европе XX века. Воображение и сопротивление

Однако в версии Шоу проститутка миссис Уоррен никогда не извиняется за свое призвание. Наоборот, она открыто утверждает, что ее выбор профессии свидетельствует не только о высоком интеллекте, но также о мужестве и самоуважении. Когда ее дочь Виви говорит об унизительности положения миссис Уоррен, та отвечает: «Так неужели нам с Лиз (ее сестрой) было оставаться в дурах, чтоб другие, нанимая нас в кельнерши, продавщицы, кассирши, торговали нашей красотой, когда мы сами могли торговать ею и получать на руки не какие-то гроши, а всю прибыль сполна? Как же, держи карман!» [Ibid.: 249][39]. Когда Виви возражает, спрашивая: «И вы в самом деле ни капельки не сомневаетесь… и… и не стыдитесь?», миссис Уоррен саркастически отвечает: «Нет, милочка. Ведь это только так принято стыдиться, этого от женщины ждут». Далее в том же диалоге она, однако, высказывается на тему стыда вполне серьезно: «Нет, по правде сказать, я никогда ни капельки не стыдилась. По-моему, я имею право гордиться, что мы все так прилично устроили, и никто про нас слова худого не скажет; и нашим девушкам всегда хорошо жилось» [Ibid.: 251]. Действительно, миссис Уоррен защищается рациональными и практическими аргументами и лишена эмоциональности и раскаяния. И в конце пьесы ее не постигает никакая ужасная участь.

Ее дочь, возмущенная неподобающим поведением матери, отказывается от денег и общества матери. Хотя миссис Уоррен убита горем, она не просит прощения, как диктует условность, а принимает желание дочери, и их пути расходятся. Эффект, производимый этой концовкой, усиливается за счет того, что Виви отказывается от предложения красивого аристократа Фрэнка. Она делает это не для того, чтобы выйти замуж за другого или добиться чьего-то расположения, а просто потому, что «мне не нужно матери и не нужно мужа» [Ibid.: 284]. Виви разрывает отношения с семьей, чтобы заняться карьерой. Здесь не может быть счастливого финала, по крайней мере в традиционном смысле. Отрезвляющая концовка оставляет каждого персонажа наедине с его печалями, но также она демонстрирует и трансформацию героев: они становятся самостоятельными, осознанными личностями, которые управляют своей собственной жизнью. Какой бы интересной ни была эта перспектива с философской точки зрения, отсутствие поцелуев и слез очень расстраивало театральную публику XIX века. Шоу поразил зрителей. Несомненно, именно благодаря будоражащему сознание изображению жизни проститутки и ее гордости английские цензоры запретили постановку пьесы на 31 год. Она была написана в 1894 году, частная постановка состоялась в 1902 году, полноценно же пьеса была поставлена в Англии лишь в 1925 году[40].

Шоу писал такие произведения, как «Профессия миссис Уоррен», не только для того, чтобы взволновать аудиторию и королевских цензоров. Ему нужно было заточить политический топор, и он обнаружил, что можно вести беседу с интеллигенцией в печати, но достучаться до широкой публики получается гораздо эффективнее с помощью пьес. Наполненная юмором и остроумием, каждая из пьес Шоу содержала очень серьезное высказывание касательно актуальных социальных и политических проблем. Объясняя, почему он объединил пьесы «Профессия миссис Уоррен», «Дома вдовца» и «Сердцеед» в цикл «Пьесы неприятные», Шоу писал: «Я использую здесь драматическое действие для того, чтобы заставить зрителя призадуматься над некоторыми неприятными фактами». Далее он поясняет:

Здесь мы сталкиваемся… с социальными язвами, происходящими оттого, что средний доморощенный англичанин, пусть даже вполне порядочный и добрый в частной жизни, представляет собой весьма жалкую фигуру как гражданин: с одной стороны, он требует, чтобы ему совершенно бесплатно водворили на земле Золотой век, с другой стороны, он готов закрыть глаза на самые гнусные безобразия, если для пресечения их надо хотя бы на один пенс повысить те подати и налоги, которые он платит [Шоу 1978–1981; 1: 22].