ПолитиКант. Метафизика семьи, государства и частной собственности

Феминизм явно принадлежит патриархату, когда лучше быть мужчиной и женщины хотят, стерев различия, быть мужчинами. Гетеризм (или как назвать?) принадлежит матриархату, когда, без проблем, лучше быть женщиной. Это две стороны одной медали. И об этом уже сказано в девятой главе «Бог и Пол. Метафизика секса и смерти»: Нельзя не заметить, что снятие ограничений половой морали происходит параллельно со стиранием половых различий. Вслед за женщинами деловыми и спортивными пришли женщины боевые и бритоголовые, придут и бородатые: долго ли заставить кожу прорасти волосами… Вслед за мужчинами интеллигентными и невоеннообязанными пришли мужчины звонкоголосые и гомосексуальные… Вслед за общими банями будут и общие туалеты. Это кажется сатирой к загадочно-поэтическому преодолению грешной плоти…

Стирание ограничений половой морали – это гетеризм, а стирание половых различий – это феминизм и гомосексуализм. Есть версия биологической взаимности феминизма и гомосексуализма: женская брутальность родилась на вкус геев.

От матриархата в педерастию

От феминизма женщины хотят взять силовое (деловое, правовое) равенство с мужчинами и, как они, не прикрывать соски и не рожать. От гетеризма – соблазнительную женскую слабость и многомужие. Это может кончиться паранджой или «Домостроем», смотря какая религия победит. Ответной реакцией на матриархат станет патриархальный беспредел – многожёнство. Но нервные мужчины, испуганные приближением матриархата, уже стали прятаться в педерастию. От сатиры социальной в сатиру биологическую (там же, гл. XVIII).

Отто Вейнингер объяснял исторические всплески феминизма и гомосексуализма закономерно чередующимися периодами рождения большого числа гермафродитов в X, XV и XVI, XIX и XX столетиях. Сегодня, судя по росту числа приверженцев, это не врождённое влечение, а увлечение модой. Есть конспирологическая версия, что эта мода навязана злыми силами. Кому выгодно вымирание Америки и Европы – азиатам? Мультикультурности Европа уже нахлебалась и тут же соблазнилась мультисексуальностью.

Раньше геи открывались крайне редко и мы относились к этим, обычно, умным и симпатичным людям с уважительным непониманием, боясь неосторожно задеть больную, как мы считали, тему.

Пикантность вопроса связана с лёгкостью перехода от уважительного непонимания к принудительному подражанию. Деонтические категории не имеют строгих границ:

нельзя – нежелательно-безразлично – желательно – обязательно

Абрам Моисеевич, почему вы хотите уехать? Что вас не устраивает? – Меня не устраивает отношение к гомосексуализму! – А какие проблемы, вроде же с этим всё спокойно? – Послушайте, при Сталине за это расстреливали, при Брежневе принудительно лечили, сейчас это вошло в норму. Так вот, я таки хочу уехать из этой страны, пока это не стало обязательным!

Большой знаток и популяризатор фрейдизма Фриц Виттельс через бисексуальность соединил идеализм Платона с материализмом Фрейда:

Для Платона любовь в конечном счете – любовь к прекрасному. И Фрейд признает за сексуальными влечениями способность к сублимации. Они обладают способностью сублимироваться и направляться на духовные цели, как искусство, наука, религия, в менее высокой сфере также и на технику, ремесло, политику – на все, что мы в общем называем культурой.

В такой сублимации, разумеется, не может быть и речи о полах. Тут нет ни сексуальности, ни бисексуальности. Всем читателям «Пира» и «Федры» Платона бросается в глаза, что там речь идет исключительно о любви к юношам, как будто, не существует любви к другому полу или, как будто, эта любовь слишком низменна и недостойна философского обсуждения.