Политолог

В Центре эффективных стратегий Стрижайло содержал отдел, где работали астрологи, звездочеты, авгуры и маги, способные ускорять или замедлять ход времени. Редкостные специалисты умели, подобно Иисусу Навину, останавливать в небе солнце и другие светила, что было равносильно изменению календарных основ. Особенно пристально в свете эзотерических знаний изучалась теория относительности Эйнштейна, регулирующая переход пространства во время и обратно. Стрижайло обратился к специалистам отдела, и те, произведя мозговую атаку, согласились помочь, обещая совершить акт аннигиляции одной триста шестьдесят пятой доли календарного цикла. Положение планет Солнечной системы благоприятствовало замыслу. Нептун входил в поле Сатурна. Юпитер начинал тонко взаимодействовать с Венерой. Плутон складывал свою гравитацию с Марсом. А стремительный Меркурий гасил нежелательные флюктуации в распределении гравитационных полей. Местом проведения операции была выбрана открытая ротонда на берегу Москвы-реки, на территории Парка культуры. Время операции – три часа ночи, когда планеты входили в гравитационный резонанс.

Стрижайло слегка опоздал к началу действа и явился в ротонду, когда все уже было готово. Осенняя ночь брызгала холодным дождем. Из Нескучного сада веяло опавшей листвой. Река, охваченная гранитом, бежала черная, ветряная, с отражением злых огней. Туманно, словно гроздь сталактитов, висел в стороне Крымский мост. Напротив высилось тяжеловесное здание штаба с одиноким горящим окном, за которым генерал разрабатывал план захвата Масхадова. Сквозь прогалы сумрачных зданий, озаренная, сияла церковь в Хамовниках, похожая на глазированный изразец. Призрачно золотились главы, чуть краснело оконце – горели лампады над лежащим в приделе покойником. Недалеко от ротонды в ночном сумраке замерли аттракционы – карусели, «американские горки», водопады, качели.

Ротонда, мучнисто-белая, продуваемая ветром, являла собой магическую часовню. Тесно, на ковриках, укутанные в плащи, в высоких балахонах, сидели звездочеты, и на их колпаках, вышитые серебром, переливались кометы и звезды. По окружности ротонды, повторяя ее внутренний контур, была выложена шелковая белая лента, поделенная на триста шестьдесят пять отрезков, и один, соответствующий 7 ноября, был выделен красным, словно крохотный кровеносный сосудик.

– Эта окружность, с легкой руки Бахтина, именуется хронотопом, – пояснял главный астролог, в средневековой мантии, бархатной шапке, с большим старинным циркулем, которым он тщательно измерял деление окружности. – Я топаю вдоль шкалы времени, повторяя движение Земли вокруг Солнца…

Середина ротонды была сплошь уставлена часами разных размеров и разновидностей. Настольные, настенные, каминные, ручные, карманные, башенные, песочные, водяные, с маятниками, колокольчиками, с выскакивающей кукушкой, с шествующими рыцарями, луковицей, электронные, атомные, биологические, без циферблата и стрелок – все они тикали, шелестели, дрожали минутными и секундными стрелками, издавая звуки, напоминающие стрекот бесчисленных цикад и кузнечиков.

– Это мировой хронометр, разделяющий непрерывное время на отдельные временные корпускулы, – продолжал пояснять астролог. Нахохленные звездочеты с горбатыми носами и загнутыми вверх подбородками молча и настороженно внимали. – При определенных условиях можно извлекать частицы из потока времени и тем самым ускорять последнее. Или же, напротив, добавлять частицы, что растягивает и замедляет время. Самые крупные отрезки времени нарезают кремлевские куранты на Спасской башне и Биг-Бен на башне английского парламента. Нашу операцию мы начнем с боя курантов ровно в три часа ночи…

На балюстраде ротонды стояла фотография Альберта Эйнштейна в затейливой рамке, сплошь усыпанной морскими ракушками и нарядными камушками, какие продают в сувенирных лавках на приморских базарах.

– Образ Эйнштейна необходимо присутствует при всех операциях со временем. Согласно теории относительности, воздействие на время сказывается на пространстве, увеличивая или уменьшая последнее. Если переход времени в пространство осуществляется удачно, на рамке загораются огоньки и Эйнштейн высовывает язык…

Среди тикающих часов возвышался кубический алтарь, накрытый пологом. Подле него стоял знаменитый авгур, вавилонский гадатель, персидский кудесник, халдейский волхв. Босой, в рубище, с противогазной сумкой чрез плечо, лохматый и лобастый, с безумными блестящими глазами, он напоминал Алексея Венедиктова с «Эха Москвы». В его первобытном облике дышала истовость кудесника, одержимость повелителя звезд.

– Под пологом содержится бог времени Хронос, который будет извлечен лишь в самый последний момент, перед истреблением 7 Ноября…

Закончив свой краткий экскурс, астролог покинул Стрижайло и вернулся в ротонду, продолжая топать по кругу, измеряя старинным циркулем хронотоп.