Политология. Курс лекций

Кроме того, Сталин в самые критические моменты, а также в моменты торжества, был одинаково сдержан и никогда не поддавался иллюзиям. Он создал и подчинил себе огромную империю, это был человек, который своего врага уничтожал своим врагом, был необычайно сложной личностью. Сталин был величайшим, не имеющим себе равного в мире диктатором, который принял Россию с сохой и оставил ее оснащенной атомным оружием». Можно привести еще одну цитату, принадлежащую У. Леги, советнику президента Рузвельта, участвовавшему на международных конференциях в Тегеране, Ялте и Потсдаме. В своих воспоминаниях он пишет, что после окончания первой встречи в Тегеране «мы заговорили между собой о Сталине. Большинство из нас до встречи с ним считали его бандитским главарем, который пробился на высший пост в своем правительстве. Это впечатление было ошибочным. Мы сразу же поняли, что имеем дело с весьма умным человеком, который умел хорошо говорить и был намерен получить то, чего хотел для России»[531].

Моралисты возразят, что при Сталине было принесено много жертв, что сурово наказывалось каждое правонарушение, что доминировал страх и т. д. Однако с точки зрения морали все крупные социальные, экономические, политические и другие преобразования можно осудить, потому что они связаны с жертвами, страданиями и бедствиями людей. С точки зрения морали было бы хорошо, если бы история представляла собой гладкую, асфальтированную, прямую широкую улицу, по которой все субъекты истории шествовали с плакатами, знаменами и песнями. Однако история имеет драматический, а порою и трагический характер. Ведь жизнь человека тоже порою трагична. Тяжелобольной человек переживает трудные моменты своей жизни, и если находится врач, который излечивает его, вырезает, так сказать, злокачественную опухоль, то такого врача следует благодарить, а не критиковать. Если в трудную для государства минуту находится человек, который выводит его из крайне критического состояния, то такого человека следует оценивать высоко. Современники, как правило, часто ошибаются в оценке своих лидеров. Это касается почти всех великих политических деятелей. И, как правило, эти деятели тоже надеялись на будущие поколения. Так, очень надеялся на будущее поколение Наполеон I (и его надежды оправдались). На будущее надеялся и Сталин, говоривший, по словам Молотова, что после его смерти на его могилу нанесут кучу мусора, но ветер истории безжалостно развеет ее. Время Сталина пока не пришло. Конечно, оно придет, но придет тогда, когда его деятельность уйдет в «чистую» историю, т. е. тогда, когда она не будет оказывать непосредственного влияния на настоящее.