Политология революции

С одной стороны, началась вынужденная политизация альтернативных профсоюзов. Столкнувшись с невозможностью работать по-старому, активисты рабочего движения становились радикальнее, осознавая, что источником их проблем является правительство и проводимый им курс. Возникала естественная почва для сотрудничества с формирующимся новым левым движением. «Страна в таком положении, что без той или иной политической ориентации работать просто невозможно, – констатировал член Совета ВКТ Леонид Гуревич. – Новый Трудовой кодекс, поддержанный ФНПР, практически запретил проведение забастовок и лишил альтернативные профсоюзы права заключать коллективные договора. Необходимость борьбы с этим законом привела к тому, что альтернативные профсоюзы стали блокироваться с левыми демократическими движениями страны, преимущественно молодежными... Это безусловно надо приветствовать».[548]

С другой стороны, низовые подразделения ФНПР – в тех случаях, когда они действительно хоть что-то пытались сделать для защиты прав своих членов, – сталкивались с прессом нового кодекса не меньше, чем «альтернативщики». Поскольку официальное руководство Федерации их в подобных случаях игнорировало либо становилось на сторону властей и хозяев, это вызвало растущее раздражение. Там, где ФНПР вообще имело низовой актив, этот актив все больше тяготел к свободным профсоюзам.

Конец 2005 года ознаменовался двумя тенденциями. С одной стороны, правительство, после вынужденной паузы, вызванной неожиданно активным сопротивлением своих подданных, возобновило наступление на социальные и гражданские права. С другой стороны, впервые после многолетнего паралича наметился явственный подъем рабочего движения, выразившийся в росте числа стачек. Значительная часть этих выступлений была вполне успешной, а главное, они были хорошо организованы, проведены не стихийно, а под руководством профсоюзов, которые понемногу преодолевали страх перед новым Трудовым кодексом.

В военной психологии есть понятие Panzerangst – иррациональный, но вполне объяснимый страх пехоты перед танками. Лишь преодолев этот первый шок, возникающий при виде ползущей на него металлической машины, пехотинец обнаруживает, что у танка тоже есть уязвимые места, что его можно подбить, сжечь, что сидящих в нем людей тоже можно испугать.

Нечто подобное произошло и с профсоюзным движением. Новый Трудовой кодекс на некоторое время погрузил свободные профсоюзы в состояние шока. Но затем активисты рабочих организаций обнаружили, что и в условиях нового кодекса можно бороться, а главное, целый ряд его самых репрессивных статей можно без особых последствий нарушать или обходить. В итоге, мы увидели череду успешных выступлений, начиная от «незаконной» (но победоносной) Стачки на «Башкирских авиалиниях», заканчивая забастовками в Петербургском порту и на заводе «Форд» в Ленинградской области. Как отмечала левая пресса, стачка на «Форде» оказалась совершенной неожиданностью для предпринимателей, которые привыкли «рассматривать рабочих бывшего СССР как неорганизованную бессловесную массу».[549] Однако ситуация изменилась, и сознание рабочих – тоже. В отличие от 1990-х годов, классовая солидарность из общего лозунга стала превращаться в реальную практику. Так, активисты профсоюза «Единство», автомобилестроители из Тольятти, помогали своим коллегам на заводе «Форд» при подготовке к стачке. Лидеров профсоюза даже направили в Бразилию для обмена опытом с латиноамериканскими товарищами. Как рассказывал позднее лидер «Единства» Петр Золотарев, международная солидарность реально изменила ситуацию на местах. «После бразильской конференции фордовские делегаты воодушевили рабочих рассказами о международном опыте. Прошли перевыборы, в профсоюз сразу вступили 50 процентов».[550] Точно так же актуальным вопросом стала солидарность между различными, порой конкурирующими профсоюзными организациями. Вслед за стачкой на «Форде» по всей автомобилестроительной отрасли началась самоорганизация рабочих. Создавались новые профсоюзы, выдвигались требования, проводились акции. В феврале 2007 года, когда на «Форде» происходила очередная стачка – уже третья по счету – за ней следила вся страна. Интервью с лидером забастовщиков Алексеем Этмановым публиковали ведущие газеты. Профсоюзы научились не только бастовать, но и привлекать к себе внимание.

Попытки консолидации