Политрук

– Паш, – сказал я кротко, – все версии перебрал, даже самые дурацкие. Никаких связей между мной и тем Лушиным нет, кроме поразительного сходства. Я даже анализ ДНК сделал – мы с Дарьей Ивановной совершенно чужие люди! И все-таки какая-то смычка есть, почти на грани мистики, и в этом вся тайна!

– А если коротко? – почесал Тёма в затылке.

– Мне кажется, – медленно проговорил я, – что главный вопрос не в том даже, почему мы с Тосей Лушиным идентичны по телу, по почерку или по имени-отчеству, а зачем.

– Зачем? – приподнял брови Павел.

– Да, зачем! Чего для? Именно это я и хочу выяснить. Там, у озера, где почил мой «двойник». Я не собираюсь ничего копать или искать, я… Господи, да не знаю я ничего! Вот, и еду…

– Мы с тобой! – решительно заявила Кристина.

– Мы с тобой! – эхом повторил Паха.

– И я! – присоседился Тёма.

* * *

Там же, позже

Проселок развивался пыльной лентой, катясь под узкие колеса великов. Старый Рукав мы оставили за спиной, едучи вдоль реки с пугающим названием Бойня. Слева белокорые березы оттеняли темную хвою елок, шелестя ветвяными прядями, а справа тянулись заросшие бурьяном поля – колхозники перевелись, а других охотников землицу ковырять не нашлось.

Лето разливалось лучезарным воздухом, в носу свербило от душных запахов вянущей травы, а небо раскидывалось над нами бездонностью выцветшей сини.

– А я б хотела попасть туда… – сказала Кристина, неторопливо крутя педали.

– Куда это? – благодушно спросил Павел.

– На войну, – спокойно договорила девушка, – в сорок второй год.

– Балда! – сказал Артем назидательно. – Не женское это дело – воевать.

– Да ну? – фыркнула Кристя. – А с поля боя вас кому вытаскивать? Лечить и в ряды ставить?

– А ты у нас кто по профессии? – поинтересовался я.

– Хирург, – ответила девушка. – Между прочим, в зоне боевых действий работала!

– Чечня?

– Ага. Войны уже не было, но КТО шла…

Пашка коротко хохотнул.

– Помнишь, я тебе в мае писал? – сказал он для меня, не поворачивая головы. – Про «эхо прошедшей войны»?

– А, это когда снаряд рванул?

– Ну! Так это Кристинка мне осколки удаляла! Да-а!

– Ржавые, грязные… – поморщилась девушка. – Фу! Так, мало ему, он еще и сюда меня заманил!

– Вот и ты познала всю глубину его коварства, – сочувственно сказал я.

– Да ладно вам… – проворчал Ломов и вздохнул, теша себя воспоминаниями о первой встрече. – Хорошо еще, что в голову не прилетело!

– А, это не страшно! – хихикнула Кристя. – Рикошетировало бы!

– Да ладно вам!

Я посмотрел вперед. О, первый ориентир! «Дуб-инвалид». Давным-давно у него отломился огромный сук, и раскидистое дерево скособочилось на века.

Проехав мимо, я разглядел слева от дороги огромный замшелый валун – еще одна примета, – и свернул на обочину. Наверное, в сороковые тут ничего не росло, потому «эмка» и съехала, а ныне шелестели березы чуть ли не в обхват.

Вырулив, я оказался на берегу небольшого озерца, этакой жирной запятой вытянувшейся к востоку. Плотная завеса деревьев прикрывала озеро, словно живой ширмой – с дороги не высмотреть.

– Купаться! Купаться! – воскликнула Кристина, бросая «взрослик» и подбегая к озерку. Попробовав ногой воду, она запищала: – Ой, какая теплая!

Тут уж все кинулись разоблачаться, и я в том числе. На минутку даже цель прибытия улетучилась из памяти – я погрузился в озерные воды, как в ванну. Никакой мути, на дне чистый песок. Камыши только-только начинали наступление, заболачивая отмель подальности.

Теплая влага не освежила, но сладостно омыла тело, закрепив ощущение чистоты. Стягивая вдох, пеленая ноги бурлящими путами, водица услаждала.

Переплыв озерцо, я вышел на пустынный западный берег и присел обсохнуть на ноздреватый камень, нагретый солнцем.

Это случилось минуту спустя.

Левее меня, в каких-нибудь десяти метрах, вздыбился мерцающий гребень ослепительного сиреневого света, отчего померк солнечный день. Я заметил, как этот полупрозрачный частокол из фонтанов дрожащего сияния прочертил яркую оранжевую полосу по траве. Земля дрогнула, сдвигаясь «ступенькой» по ту сторону черты, обнажая слои тощей почвы с корявыми обрубками корневищ.

Тут мои босые ноги ощутили сотрясение – справа чиркнул по земле еще один «гребешок», застя озеро и лес колеблющимися столбами холодного лилового огня. Две рыжих линии сошлись клином южнее – и полное безмолвие. Еще секунду назад я различал довольный визг Кристины, хохот Тёмки, уханье Павла, и вдруг тишина. Хлопнул в ладоши – слышно.

В тот же момент будто прорвало. С высоты упал грозный рев моторов, зловеще завыла падающая бомба. Я видел, как ее серая туша врезалась в песчаный грунт, и тут же вздыбился взрыв. Тонны пыли, песка и комьев земли поднялись выше деревьев, толкаемые огнем и клубящимся дымом. Рвануло недалеко, там, где плескалось озеро. Вот только солнечные лучи не перебирали в истоме слабые волнишки, как давеча – водоема не было, а на его месте проседала глубокая промоина, заросшая тальником.