Полицай

Кондрат нагнул немного голову и посмотрел на немца сквозь лобовое стекло: – Да не… Это раз в неделю нашему коменданту с главной комендатуры привозят фельдъегеря почту. Приказы там, документы, распоряжения…

– Аааа…, понятно, – с деланным равнодушием протянул я, а сам себе сделал зарубочку, – вот оно – желанное оружие.

По какой дороге они будут возвращаться к себе, гадать не нужно – дорога туда, только одна. И остаётся только продумать – Как остановить немцев и как их уничтожить?

Тоже долго не думал, вспомнив прочитанное о Великой Отечественной войне и уже на следующий день, на мотоцикле промчался по той дороге, прикидывая место, где можно сделать засаду. Таких обнаружилось три места: прямые и ровные участки дороги, хорошо просматривались в обе стороны. И если вдруг появятся не нужные свидетели, когда буду потрошить немцев, можно быстренько скакануть в кусты и смыться. Но…, всё-таки выбрал четвёртое – довольно резкий поворот, как раз налево, укатанный и длинный глиняный участок дороги, немножечко под уклон, позволяющий набрать приличную скорость и не сбавлять её на повороте, потому что руль поворачивается от коляски, которая будет в этом случае противовесом, а за поворотом приличный откос и деревья, куда они потом улетят. И у меня будет несколько секунд, пока они там очухиваются, чтобы подскочить и легко перестрелять немцев. Немаловажным было и другое обстоятельство – я мог по лесным тропам близко подъехать на мотике к засаде и в случае неудачи также быстро оттуда смыться.

И вроде бы всё предусмотрел, но вот про «овраги» не подумал… И такие «овраги»…. Да ещё на совершенно ровном и неожиданном месте. Короче – смех и грех…. Это сейчас, вот здесь, стоя в церкви можно посмеяться, а тогда я был на грани гибели.

….. Проводив взглядом из придорожного густого кустарника немецкий мотоцикл, заезжающий в город, удовлетворённо хмыкнул. Они приехали в то время, что и раньше. Единственно, что меня смутило – их было не двое как обычно, а трое. И развалившийся немец в коляске за пулемётом, был в офицерской фуражке. Первая мысль была отказаться от засады. Всё-таки я рассчитывал на двоих противников, да и с двумя гораздо проще и легче разобраться, чем с тремя. Но с другой стороны, я долго готовился, удачно организовал себе алиби: якобы с утра поехал за грибами, а перед этим целую неделю всем рассказывал, как хочу жаренных грибов. Уехал на мотоцикле на виду у кучи народа, да ещё в противоположную сторону от места, где планировал саму засаду. В течение часа набрал грибов в лукошко. Спрятал корзиночку и рванул дальними лесными тропами на это место. А как оно будет в следующий раз? И как организовывать снова алиби? Да и что душой кривить, появился некий нездоровый азарт и настроился именно на сегодня? Тихо снялся с придорожного наблюдательного пункта, ушёл в глубину леса, где оставил мотоцикл и не спеша поехал к выбранному для дела месту. Обычно немцы, передавав почту коменданту в течение пятнадцати минут, обстоятельно обедали в комендантском взводе, после чего спокойно перекуривали и общались с другими солдатами взвода в пределах тридцати минут и уезжали обратно. Скорее всего, в этот раз, при наличие офицера, время пребывания у них сократиться, но всё равно времени, чтобы доехать до засады и приготовиться было достаточно.

Приготовление заняло буквально три минуты. Достал из-под кустов, заранее спрятанную крепкую и длинную верёвку. Ушёл на ту сторону дороги и привязал один конец к стволу берёзы и залёг там же, в ожидание немцев, прислушиваясь к округе. По идее немцы должны были уже появиться, но вместо звуков мотоциклетного мотора, с той стороны послышались пронзительные и тягучие скрипы медленно ползущей телеги.

Чёрт, не вовремя появившейся крестьянин мог сорвать всё. Не будешь же при нём устраивать бойню. Да и его тогда как свидетеля придётся валить.

«Быстрее проезжай…» – это было единственное моё желание в этот момент. И как это всегда бывает, эта чёртова деревенщина, наконец-то доехала до моей засады и как специально остановилась. Видите ли – ему пописать захотелось. Приспичило. Ссал долго, с довольными стенаниями чуть ли не на меня, потом долго сворачивал самокрутку и я уж думал теперь-то он поедет. Чёрта с два! Теперь, посасывая самокрутку, и пуская густые сизые клубы дыма, он неторопливо обошёл лошадь, добродушно потрепал её по морде, оглядел телегу и занялся устранением скрипа. Долго возился и чем-то смазывал ось колеса и лишь потом тихонько двинулся вперёд, сопровождаемым теперь лишь тихим поскрипыванием колеса.

Я всё это время скрипел зубами от злости, закатывал в бешенстве глаза, со злобой сжимая в руке вальтер и по-моему, если бы он проторчал ещё минут пять напротив меня – вышел и со сладострастием пристрелил его, а потом ещё и лошадь, убил телегу, раздробив пулями злосчастное колесо….