Полицейская фортуна

— Его в восемьдесят четвертом из сборной выкинули. Если бы не его дядя в Футбольном союзе, его бы вообще никто не взял. Из него нападающий как из меня академический гребец. Да еще фарцой занялся…

— Где документы, следователь?!

— Его мама, — говорил Базаян, — бог не простит ее, что она не сделала аборт, выкупила его из полиции. Его папа…

— Где материал Крыльникова, Кряжин, сука?!

— А что его папа? — поинтересовался Антон, не слушая Ресникова.

— Его папа умер от горя, не сумев снести позора за то, что сорок четыре года назад сэкономил на презервативе…

Папка «следователя Генпрокуратуры», вылетев из рук президента «Олимпа», пересекла всю приемную и, теряя перья-листы, ударилась килем-ребром о противоположную стену. Упав на паркет вместе с несколькими сбитыми дипломами в рамках, замерла.

Ресников, казалось, сошел с ума. Прижав к груди кулаки, он обернулся к окну и затряс ими, колыхаясь всем своим полным телом. Приблизился к раме, ударил по ней, уткнул в холодное стекло лоб и, указывая пальцем на Базаяна, сказал:

— Этого — убейте.

Потом палец его переместился в сторону, где должен был сидеть Антон. Ресников не видел, куда показывал, но присутствующие хорошо понимали, какое распоряжение к кому из двоих относится.

— А этому… Словом, сделайте все, чтобы он стал искренним. Переморщусь. Уши ватками заткну. Все равно до завтрашнего утра здесь никто не появится.

Базаян не думал, что его стремление оказать помощь следствию приведет к такому финалу. Трусом он не был, но, когда из руки толчками выходит кровь, а в лицо смотрит жерло тупорылого револьвера, как и любой человек на его месте, он начал понимать, что пора подводить итоги.

Но просмотреть виртуальную кинопленку прожитой жизни ему не удалось. В тот момент, когда он видел, как отец несет его на спине в горы, где он и старший брат собирали барбарис, запертая в приемную президента дверь хрястнула…

Этот совершенно не соответствующий ситуации звук заставил всех, кто находился внутри, обернуться к выходу.

Вторым ударом дверь была сломана на несколько частей, обломки влетели внутрь, и сразу запахло древесиной.

И порохом. Звук, он дошел до сознания после. Сразу после того, как один из помощников Ресникова, держащий «кольт» у головы представителя Федерального агентства, переломился пополам и стал пятиться задом, словно поймав животом поставленный удар.

Прошагав таким образом до кулера на полу, он зацепился одной из окровавленных рук за прозрачную бадью и перевернул ее, падая, себе на голову. От удара о паркет бадья глухо треснула и тут же освободилась от половины своего содержимого.

Базаян видел это отчетливо, наблюдая за каждым мгновением действа. Его отрешенный взгляд скользил по стремительно приближающейся к нему водной глади и никак не мог сконцентрироваться на остальном.

А в это время, перед самым его лицом, происходили более интересные для непривыкшего к таким зрелищам зампредседателя события.

Шестеро крепких мужиков в черных коротких куртках с надписью на спинах «ФСБ РОССИИ» валили на пол, безжалостно нанося удары, оставшихся из четверки помощников президента сообщников.

Глухие звуки и маты, сопровождающие схватку, глушили вокруг все, а Базаян сидел и смотрел, как вода, уже пропитавшая его брюки, становится розовой. Потом красной. И, когда шевеление у кулера прекратилось, она окрасилась в темно-вишневый цвет.

Он очнулся только тогда, когда почувствовал, что кто-то тянет его вверх, отчего рукав его куртки натягивается и давит под мышкой.

— Все закончилось, Фрунзик, — сказал Копаев. — Можно я буду называть тебя Фру?

Базаян стряхнул с себя остатки оцепенения и посмотрел вокруг. Сейчас он не понимал, как, увлекшись таким предметом, как разбитая бутыль, он мог пропустить главное. Хоть проси повторить все с самого начала.

Он понял — ФСБ. Понял, что они сюда зашли не случайно. Видел окровавленные лица тяжело дышащих людей Ресникова.

Едва «конторские», уложив оружие куда-то под одежду, успокоились, один из троих лежащих на полу, вскочив на ноги, ринулся к окну.

— Держи!.. — прохрипел Базаян, с изумлением видя равнодушие «черных» к такому откровенно вызывающему поступку.

Но те даже не сдвинулись с места. Более того, один из них, с любопытством наблюдая, как огромный бандит со скованными за спиной руками вышибает оконную раму и исчезает в проеме окна, закурил.

— А что его держать? — спросил он, склоняясь к огоньку, мечущемуся на внезапно возникшем сквозняке. — Пусть летит. Там с десяток орнитологов уже на взводе.

Ветер, рвущийся в приемную Ресникова, заглушал звуки, но был не в силах создавать помехи для изображения: под подсвист сквозняка на втором этаже трое «конторских» успокаивали прыть вырвавшегося на свободу помощника президента.

Обойдя поваленный президентский стол, Копаев склонился и упер руки в колени.

— Артур Олегович, ваш выход. Ну, бросьте нервничать. По калькулятору не звонят.