Полицейская история

Не ясно как он умудрился дожить до своих лет и ни разу не вляпаться серьезно. И не потому что я отмазываю, хотя пару раз пришлось в подобных случаях. За ним не числится ни одного тяжкого преступления! Или он трупы где-то аккуратно прячет, или совсем не такой отморозок, как мне представляется.

В компьютере он смотрится ужасно добропорядочным гражданином с собственным частным жильем и работой. На фоне соседей чистый ангел. Адрес честный, но это не дом в обычном виде, а некий гибрид склада и мастерской. Койка в углу важнейшая деталь обстановки. Собственно на ней мебель и заканчивается.

– Я говорил не надо его брать, – тоном ябедника поставил меня в известность Макс. Говорил он при этом по-русски, явно не желая, чтоб Микки понял.

– А я говорил надо в ФБР сдаваться, – пробурчал я ответно недовольно, заводя двигатель. А то я не понимаю причин отказа. – Шляпу одень, умник! Поглыбжи, чтоб не рассмотрели.

– Неприлично при непонимающих говорить на иностранных языках, – недовольно заявил Микки с заднего сиденья и треснул по затылку охраняемый объект. Тот невнятно зашипел на манер змеи.

– Ты деньги куда положил? – спрашиваю, не оборачиваясь и выруливая на дорогу.

– В сейф, – с недоумением в голосе сказал Микки.

В его понимании это отнюдь не железный ящик, вмурованный в стену. Это такое замечательное место самом углу его двора, прямо под старой машиной, торчащей там лет пятнадцать и насквозь прогнившей. Без домкрата в тайник не залезешь. А искать в этом хламе нечто ценное и конченный наркоман не додумается.

– Вот взял – и терпи.

– Похоже мало запросил, – сказал Микки задумчиво и неожиданно очень правильно выругался на русском. Не поленился специально выучить, я ему такого не говорил. Акцент конечно чудовищный, но я и сам не без греха. Реально у него в обычной речи каждое третье слово не вполне цезурное, скорее даже совсем неприличное, однако обычно иностранные языки в действие не идут. Микки вполне хватает великого и могучего английского.

А с деньгами он обнаглел. Сороковник вперед – это ему уже недостаточно. Я ведь спросил, не занят ли и получил угрюмый ответ про безденежье. А потом и сколько тебе надо, поинтересовался, для приятной жизни. В два раза больше запрошенного подкинул – клиент платит. Надо ведь в учет и машину личную взять. Может не стоило сразу отдавать через Арлет? Так не таскать же в машине кучу пачек. В банке тем более светиться крайне глупо.

Или в натуре продешевили? Арлет Макс дал тридцать. Уже семьдесят. Мне предлагал сотню, то есть не последние о сердца отрывал. И интересная сумочка, которую Макс нежно прижимает. Одной налички у него должно было быть под рукой с четверть миллиона. И он их без сопротивления готов отдать. Это всего лишь на сопутствующие расходы.

Воистину бандиты неплохо живут. Куда лучше обычных людей. Правда и убивают их много чаще, но здесь уж ничего не поделаешь – профессиональный риск. И все-таки комфортнее всех банкирам и советникам по финансам. Они практически и не рискуют. Ах, рынок неожиданно пошел не туда и данные акции упали в цене. Вкладывайте вон в те. Почему сумма такая? Так мои комиссионные снял… Тьфу! Ненавижу банкиров-паразитов.

Не дождавшись реакции Микки снова выразился, уже не так заученно. Все-таки где он этого набрался?

– Больше всего, – не поворачиваясь, сказал ему, – русский пригодился мне в Афганистане.

– Вроде не было их в коалиции, – удивленно отвечает.

– Они в той дыре раньше нашего отметились. Строили там чего-то индустриальное и вообще мелькали постоянно. Правда оказались умнее всех наших президентов вместе взятых. На самолетах летали, инструкторами работали в армии и спецслужбах, строили за конкретные бабки дома и туннели в горах. Если уж жгли кишлаки, так с небес и поэтому не до конца. Недоработка вышла на нашу больную американскую голову. Сильно умный Буш нас послал наводить глянец и вводить демократию живущим в натуральном средневековье. Зато советские научили туземцев ругаться по-своему, пользоваться АКМ и мало-мало на пиджин[78] -руси объясняться. Но по матери нельзя – зарежут.

– И правильно, – одобрил он, – мама – это святое. И Калашникофф вещчь.

Микки так и сказал «вещчь». Я даже не сразу сообразил. Образованный.

– Единственный русский на свете, всегда работающий без передышек и нытья, – он довольно заржал.

Ему смешно. А я там провел немало времени. Полный срок – четырнадцать месяцев за вычетом двухнедельного отпуска. Зачем? Ответ на террористические акты в Нью-Йорке и Вашингтоне. Чушь какая. Иранцев с арабами надо было ловить. Достаточно посмотреть на этих горных баранов вблизи, чтобы понять, насколько они далеки от глобальных операций и американских взрывов. Все эти аборигены разобщены национально, племенами, кланами, социально и ненавидят соседей много серьезней любых иностранцев. Уже который год сводят счеты друг с другом, нередко подставляя своих конкурентов под наш удар.