Полицейская история

— Впрочем, — говорит шеф летучей бригады, — если вы в Национальной безопасности и добиваетесь успеха, то это не в силу вашего профессионализма, а благодаря экипировке и численности личного состава!

— Численности личного состава? — переспрашивает потрясенный Вьешен.

— Вот именно. Вас ведь около тысячи, на улице Соссе.

Толстый разражается громким смехом. На его глазах даже выступают слезы, и он достает носовой платок, чтобы протереть их.

— Если я вам скажу, сколько нас, вы ни за что не поверите мне.

В этот момент он замечает меня и спрашивает:

— Все в порядке?

— В порядке.

Это все. Больше он ничего не говорит мне.

Виктор наливает мне рюмку анисовки, которую я залпом выпиваю, и я заказываю следующую. С рюмкой в руке я подхожу к Долорес, подруге Виктора, чтобы узнать, что сегодня на ужин. Ее хорошенькое личико расплывается в улыбке, и она сообщает мне меню на вечер:

— Сегодня вечером у нас потроха по-корсикански, петух в вине и отбивные из говядины.

— Я бы не отказался от потрохов по-корсикански, — говорю я.

В этот вечер я побил свой рекорд: анисовая водка, красное корсиканское вино и коньяк. В три часа утра лица Толстого и Кло стали двоиться у меня в глазах. Мне кажется, что на меня обрушивается потолок, и я закрываю глаза, чтобы не видеть этого ужаса. Извиняясь, я с трудом встаю из-за стола и направляюсь к двери.

— Может быть, заказать тебе такси? — участливо спрашивает Долорес.

Я качаю головой и пошатываясь выхожу на улицу. Я возвращаюсь на Монмартр пешком, чтобы немного проветриться.

Это довольно далеко. Кроме того, дорога все время идет в гору. Господи! Ради чего я так нажрался? И ведь помимо всего прочего на Голгофе меня ждет крест в лице Марлизы. Я представил ее в ночной рубашке, с растрепанными волосами, осыпающую меня справедливыми упреками. Сцена закончится, вероятно, угрозами и слезами. Я думаю о том, что жизнь — это удивительная чехарда: мошенники боятся меня, я боюсь Марлизу. Идя вдоль темных фасадов домов, я недовольно ворчу про себя. Если ей не нравится, пожалуйста, может собрать чемодан и уйти от меня. Я говорю это для храбрости, но я прекрасно знаю, что не могу жить без ее зеленых глаз, без ее белокурых локонов и розовых губ, без ее стройного и гибкого тела. Я останавливаюсь на безлюдной улице и громко говорю:

— Да, она красива, но она дрянь!

Опустив голову, я продолжаю свой путь до улицы Лепик. В подъезде я трусливо снимаю с себя ботинки и стараюсь бесшумно подниматься по лестнице. Дойдя до своей лестничной площадки, я с ужасом отмечаю, что по дороге выронил ботинок из рук. Перед дверью я перевожу дыхание и даю себе последние советы:

— Тихо, Роже, не шуми. Главное — не разбудить ее.

С трудом вставив ключ в замочную скважину, я поворачиваю его, открываю дверь и на цыпочках, как воришка, направляюсь в спальню. Все тихо, Марлиза спит. И в этот момент трезвонит телефон.

— Роже? Это Реймон. Извини, что разбудил тебя, но здесь один тип вывел боксеров на прогулку.

Мне с трудом удается удержать трубку в руке, но безжалостный Идуан продолжает:

— Послушай, это не Нюс, он на него абсолютно не похож. Это здоровый малый с выпирающим животом и бычьей шеей.

Я с трудом ворочаю языком:

— Это ничего не значит. Нюс мог растолстеть.

— Да нет, это не он, говорю тебе, — возражает Идуан. — Я видел фото Нюса, этот тип на него не похож. Он просто выгуливает его псов.

— Ты прав, — говорю я зевая.

— Что мне делать, Роже? Ты меня слышишь?

— Да, прекрасно. Не упускай типа из виду. Я сейчас приеду и сменю тебя.

В этот момент в коридор выходит выспавшаяся, отдохнувшая и готовая к битве Марлиза. Я рад, что обстоятельства вынуждают меня уйти.

— Ничего не поделаешь, долг, — объясняю я ей с порога.

Она называет меня негодяем, других слов я уже не слышу. Спускаясь по лестнице, я думаю о том, что к вечеру она остынет.

Мои ботинки стоят там, где я их оставил: у входной двери.

Я прошу его остановиться у ворот Сен-Мартен, оплачиваю проезд и выхожу из машины. Я иду по пустынной улице, прячась в тени домов, стараясь не попасть в поле зрения моих коллег, укрывшихся в грузовике. Я останавливаюсь в тени дома, стоящего напротив дома Нюса, и жду. Пять часов утра. Марлиза еще спит, а Толстый уже, видимо, проснулся. Я же едва не засыпаю, стоя на ногах. Проходит минут пятнадцать, когда до меня доносится звук шагов. Идуан не замечает меня и проходит мимо, я тихо окликаю его.

— Как дела? — спрашиваю я.

— Он наколол меня.

— То есть?

— От отвел собак, спустился по лестнице, вышел на улицу и направился в сторону бульвара Севастополь. Я шел за ним на расстоянии сорока метров. Дойдя до кинотеатра, мой клиент сел в машину и укатил. Борниш, это от тебя так несет алкоголем?

Я немного отстраняюсь от него и спрашиваю:

— Что дальше?

— За рулем сидел другой тип. Такси рядом не оказалось. Машина была далеко, и я не смог разглядеть номера.