Полицейские и провокаторы

Кто-то из современников рассказывал, что, находясь в отставке, Потапов, возвращаясь с европейских курортов, заезжал в Майнц специально для того лишь, чтобы показать язык памятнику изобретателю книгопечатания Гутенбергу. Достойные люди руководили политическим сыском империи.

После прекращения существования III отделения в 1880 году Отдельный корпус жандармов поступил в распоряжение Министерства внутренних дел с одновременным подчинением Военному министерству как подразделение армейской полиции. Но фактически Отдельный корпус жандармов остался исполнительным органом политической полиции, то есть функции его не изменились. В начале XX века командиром Отдельного корпуса жандармов назначался тот товарищ министра внутренних дел, который одновременно курировал Департамент полиции.

Несмотря на вполне заслуженную славу «голубого ведомства», на службу туда армейские офицеры шли охотнее. «Но перевестись в Корпус жандармов,— вспоминал в эмиграции бывший жандармский генерал А. И. Спиридович,— было очень трудно. Для поступления в корпус от офицеров требовались прежде всего следующие условия: потомственное дворянство; окончание военного или юнкерского училища по первому разряду; не быть католиком; не иметь долгов и пробыть в строю не менее шести лет. Удовлетворявший этим требованиям должен был выдержать предварительные испытания при штабе Корпуса жандармов для занесения в кандидатский список и затем, когда подойдет очередь, прослушать четырехмесячные курсы в Петербурге и выдержать выпускной экзамен. Офицер, выдержавший этот второй экзамен, переводился высочайшим приказом в Корпус жандармов» [148].

Спиридович ни словом не обмолвился о причинах, двигавших офицеров переобмундировываться в голубой цвет. Бесспорно, среди поступавших в Отдельный корпус жандармов находились и идейные борцы с революционной крамолой, но была и еще одна весомая причина. О ней сообщил бывший директор Департамента полиции С. П. Белецкий: «(...) был в Департаменте полиции другой документ, также не опубликованный, а секретно хранимый, предоставляющий право награждения, вне всяких наградных норм и законного порядка, исполнительных чинов розыскных учреждений, активно принимавших участие в борьбе с революцией и последующими ее вспышками в 1904— 1905 гг. Это высочайшее повеление имело большое значение для офицеров Корпуса жандармов как привилегия для шедших в ту пору на службу в охранные отделения с риском опасности для жизни, ибо на основании этого акта, вне соблюдения установленных в военном ведомстве наградных норм и правил старшинства в чине подполковника, полковника и генерала, связанных с материальными улучшениями служебного положения, офицеры Корпуса жандармов, несущие розыскную службу, не только обгоняли в чинах своих сверстников по службе в армии, но и своих товарищей по Корпусу, служивших в учреждениях следственного характера, какими являлись губернские жандармские управления или в составе железнодорожной жандармской полиции: как пример, могу указать производство в 5 лет А. В. Герасимова (начальник Петербургского охранного отделения.— Ф. Л.) из чина ротмистра в генерал-майоры и награждение его в этот период орденами до Станислава I степени включительно » [149].

За что получил чины Герасимов и как рисковали жизнями жандармские офицеры, читателю предстоит узнать в следующих главах. Что касается инструкций, указов и даже ведомственных циркуляров, то они всегда выпускались с грифом «Совершенно секретно. Государственная тайна».

Деятельность отдельного корпуса жандармов тесно переплеталась с подразделениями политической полиции, возникшими после ликвидации III отделения Собственной его императорского величества канцелярии. Они руководствовались одними инструкциями и распоряжениями одного начальника, часто решали одни задачи, иногда подменяли друг друга. Поэтому последние тридцать семь лет существования жандармерии следует рассматривать в неразрывной связи с учреждениями Департамента полиции.

ДЕПАРТАМЕНТ ПОЛИЦИИ

Во всех экспедициях и канцелярии III отделения на 6 августа 1880 года служило семьдесят два человека, в том числе вольнонаемные и сверхштатные, в числе последних состоял народоволец Н. В. Клеточников[150] . Всех чиновников III отделения вместе с секретными агентами после высочайшего указа от 6 августа 1880 года поглотил вновь созданный Департамент государственной полиции. Никто уволен со службы не был. Начальство опасалось обижать своих подчиненных, располагавших секретными сведениями, и желало быть спокойным за сохранение тайн. Обиженные могли нанести непоправимый вред делу политического сыска. Поэтому пришлось смириться с тем, что на службе в политической полиции многие ничтожны, убоги, бесполезны и даже вредны. Таким образом, все мерзкое и никчемное, что накопилось за более чем полувековое существование III отделения, переселилось в Департамент государственной полиции.