Полицейские и воры. Авторский сборник

Назавтра, за полчаса до прихода Джеральда Фолкса, я что–то разволновалась и решила немножко привести себя в чувство из опасений показаться впадающей в детство, как можно было заключить по моему поведению перед этим визитом. Я металась туда–сюда, стирала пыль, что–то переставляла, протирала, беспрестанно поглядывала в зеркало и поправляла волосы дрожащими руками – словом, вела себя как девочка перед первым свиданием. «Генриетта, – строго сказала я себе, – тебе семьдесят три года, и весь этот вздор давно позади. У тебя одиннадцать внуков и внучек, а только посмотри, как ты себя ведешь!»

Но бедный Эдвард был уже девять лет как в могиле, все мои братья и сестры умерли, а дети, кроме младшего Тома, разъехались и жили своей жизнью, как и положено, и лишь изредка вспоминали, что надо бы написать матери письмецо. И я слишком ясно осознавала, что не стоит докучать своим обществом Тому и его семье. Поэтому большую часть времени я провожу одна, общаясь разве что только со своими приятельницами по приходской церкви да еще с коллегами по генеалогическим исследованиям, хотя бы и по почте.

Потому–то я и находила очень приятным, что меня собирается посетить очаровательный джентльмен, да еще и компаньон по интересам в придачу.

И по прибытии мистер Джеральд Фолкс меня совершенно не разочаровал. На вид ему было не больше пятидесяти пяти, хотя он клятвенно уверял, что шестьдесят два, с густой копной седых волос над приятным мужественным лицом. Он был прекрасно одет, дорого и элегантно – что нечасто встретишь в наши дни, когда псевдоэлегантность присуща ничтожеству, а преуспеяние отдает ужасным плебейством. Держался он изысканно вежливо и не преминул похвалить мою гостиную.

Вообще говоря, как хозяйке мне жаловаться не на что. Живу я одиноко, на вполне приличный доход, оставленный мне Эдвардом, – при этом выбор обстановки и поддержание порядка не составляют никакой проблемы. (К тому же, готовясь к визиту мистера Фолкса, я вычистила всю квартиру снизу доверху.) С собой он принес свою родословную, выполненную им просто восхитительно. Родословные таблицы, фотокопии метрик всех видов, очень аккуратно отпечатанная семейная хронология в виде блокнота со свободными листами – словом, пример тщательно и планомерно продуманной и выполненной работы, к чему безуспешно стремятся многие любители генеалогии.

От мистера Фолкса я получила недостающие сведения по Эуфимии Барбер. Родилась она в 1765 году в Сэйлеме, Массачусетс, и была четвертым ребенком в семье Джона и Алисии Стовер. Вышла за Джейсона Барбера в Саванне в 1791 году. Преуспевающий торговец Джейсон умер вскорости после рождения их первенца Эбнера в 1794 году. Эбнера взяли на воспитание дед с бабкой по отцу, а Эуфимия Саванну покинула. Как я уже знала, она появилась в Вирджинии, где вышла замуж за Джона Андерсона. Мистер Фолкс не имел сведений о последующем периоде ее жизни, кроме даты кончины – в 1852 году в Цинциннати, Огайо. Погребена она была под именем Эуфимии Стовер Барбер – очевидно, она не сохранила фамилию Андерсон после смерти Джона Андерсона.

Покончив с этим, мы стали копаться в наших семейных историях дальше и обнаружили общего для наших семейств предка – Алана Маршалла из Ливерпуля, Англия, около 1680 года. Дату его рождения сообщить мистеру Фолксу смогла я. На этом деловая часть нашей встречи закончилась. Было уже половина пятого, и я предложила гостю чай и сладости, на что тот изъявил благосклонное согласие.

Перед уходом мистер Фолкс пригласил меня на концерт вечером в пятницу, и я с готовностью согласилась. Так начались самые странные три месяца моей жизни.

Не потребовалось много времени понять, что за мной ухаживают. Хотя вначале поверить в это было трудновато. В моем–то возрасте! Но я сама знавала очень удачные пары, сочетавшиеся браком на закате дней, – одиноких вдовцов с общими интересами, решивших скрасить оставшиеся годы совместной жизнью и выглядевших при этом вовсе не так смешно, как могло бы показаться на первый взгляд.

От своего сына Тома я ожидала насмешек и неприязни к Фолксу. О подобных вещах много понаписано. Поэтому меня приятно поразило, когда они поладили с первой же встречи, но еще более я удивилась, когда Том рассказал мне, что мистер Фолкс осведомился у него, не станет ли тот возражать, если он, Фолкс, попросит моей руки. Том ответил, что не только не станет возражать, но, напротив, считает эту мысль замечательной, избавляющей нас обоих от одиночества наедине с одними лишь генеалогическими увлечениями.

Что касается прошлого Фолкса, то он сразу же выложил мне всю свою историю. Он происходил из состоятельной семьи, жил на севере штата Нью–Йорк, был биржевым маклером в Олбени и ушел на пенсию. Шесть лет назад у него умерла жена, детьми их Бог не благословил, и он остался совершенно один.

Последующие три месяца скучать мне, поистине, не приходилось. Мистер Фолкс – Джеральд – сопровождал меня повсюду на концерты, в музеи, театры – и мы довольно хорошо узнали друг друга. Он всегда был очень вежлив и задумчив; и виделись мы почти каждый день.